Чеченская марионетка, или Продажные твари

– О’кей, Вячеслав Борисович. – Дождавшись конца рассказа, Маша откровенно взглянула на часы. – Давайте считать первую часть нашей интересной беседы на этом законченной. У меня к вам предложение – перенести вторую, более серьезную часть на завтрашний вечер или на любое удобное для вас время. Нам придется касаться политики, и лучше это делать с диктофоном. К тому же в половине восьмого я должна встретиться с подругой. Мне неловко заставлять ее ждать. – Маша сокрушенно вздохнула, – Если бы я знала, что мне сегодня так повезет и удастся встретиться с вами, я освободила бы весь вечер, не назначая никаких встреч, и обязательно взяла бы диктофон.

– Не огорчайтесь, Юленька. – Он все-таки положил свою потную лапу ей на коленку. – Я с огромным удовольствием встречусь с вами завтра вечером, часов в восемь. Лучше это сделать в менее формальной обстановке. Где вы живете? Мой шофер подъедет за вами к восьми часам, куда прикажете.

– Спасибо, – нежно улыбнулась она и чуть подвинулась, высвобождая коленку из-под влажной пухлой ладони, – не стоит беспокоить вашего шофера. Я сама подойду к восьми часам сюда, к офису.

– Ну что вы! Какое беспокойство?! – Иванов понял, что для первого раза переборщил, и руку на коленку больше не клал. – Вы все-таки скажите, где именно вы отдыхаете.

– Санаторий «Солнечный берег», – нехотя ответила Маша.

– Вот и хорошо. Вы просто выходите к восьми к проходной, вас будет ждать моя машина. Я с удовольствием приглашу вас поужинать, а потом отвечу на все ваши оставшиеся вопросы.

Маша встала, оправила короткий подол платья, бросила в сумку блокнот и ручку:

– Большое спасибо, Вячеслав Борисович, с нетерпением буду ждать завтрашнего вечера. Всего доброго.

– Подождите, Юленька, давайте я вас подвезу. Где вы встречаетесь с подругой?

– В кафе «Прометей», на набережной.

Кафе «Прометей» считалось одним из самых приличных и тихих мест в городе. Вечерами там никаких дискотек не проводили и почти всегда было пусто из-за высоких цен. Столики под тентами стояли у самой кромки пляжа.

Иванов сел рядом с Машей на заднее сиденье джипа. Маша вжалась в дверь, чтобы он не вздумал опять положить куда-нибудь руку. До кафе было минут двадцать езды. Молчание становилось неловким, напряженным. Иванов не сводил с нее масляных зеленоватых глазок, смотрел так, будто уже мысленно раздевал.

– Вячеслав Борисович, можно курить у вас в машине? – громко спросила Маша, пытаясь нарушить молчание.

– Я сам не курю, но вам, Юленька, можно все! – многозначительно ответил он.

Маша закурила, выпуская дым в открытое окошко.

– Вячеслав Борисович, вы женаты?

– Да, вторым браком. Но сердце мое пока свободно, как говорится.

«Тьфу, придурок!» – выругалась про себя Маша.

– А дети есть у вас?

– Дочь шестнадцати лет, от первого брака. А вы, Юленька, замужем?

– Да! – выпалила Маша и прикусила язык. Следовало доиграть до конца, не огорчать его, зайчика, потерпеть еще минут десять. – У меня сложные отношения с мужем, – добавила она, чуть понизив голос и горестно вздохнув, – знаете, в наше время так тяжело построить семью, особенно если женщина с раннего утра до позднего вечера занята на работе, к тому же постоянные командировки и время отпуска не совпадает. Вот и сейчас я отдыхаю с подругой, а муж в Москве.

– Можно, я задам вам нескромный вопрос? Впрочем, вы еще не в том возрасте, когда этот вопрос неприятен женщине. Сколько вам лет, Юленька?

– Двадцать пять. Два года назад я окончила факультет журналистики Московского университета, год проработала в «Московском комсомольце». А потом появилась наша газета «Кайф». Я люблю все новое, мне нравится начинать сначала.

– А кто спонсирует вашу газету?

– О, у нас много сильных спонсоров, например: банк «Огни Москвы», компания «Проктер энд Гембл», потом... японская компьютерная фирма, я, к сожалению, все время забываю, как она называется. В общем, с этим у нас проблем нет.

Маша уже плела невесть что. Она понятия не имела, кто и как может спонсировать молодежную газету.

Наконец показалась светящаяся вывеска кафе «Прометей». Любезно попрощавшись с Ивановым, Маша выскочила из джипа и облегченно вздохнула. В кафе она уже вошла спокойно, не спеша села за пустой столик, заказала стакан «спрайта» и порцию мороженого. Воду выпила залпом, мороженое лишь ковырнула ложкой, выкурила сигарету, расплатилась и спустилась на пляж.

Было восемь часов вечера, народу на пляже оказалось совсем мало. Маша с наслаждением стянула проституточное лиловое платье и осталась в купальнике-бикини. У лифчика не было бретелек, пластмассовые чашечки торчали далеко вперед, и объем груди явно не соответствовал тоненькой фигурке. Раскрыв пудреницу, она осторожно вытащила сине-лиловые контактные линзы. Снимать парик на глазах запоздалых купальщиков Маша не решилась, натянула сверху большую резиновую шапку и, разбежавшись, с удовольствием прыгнула в воду, отплыла на глубину, нырнула, потом быстро отклеила размокшие накладные ресницы, мерзкие розово-лиловые ногти, и все это медленно отнесло волной, как легкий мусор.