Чеченский бумеранг

На сей раз его услышали, кажется, все прохожие до универмага. А выделить, распознать убегающего от преследования мальчишку в движущейся единым ритмом толпе труда не составило. Кто-то преградил воришке дорогу, ухватил за курточку. Пока мальчик отбивался, не веря в пленение, подскочил Заремба. Вцепиться в вертлявого вора оказалось не так-то просто, но в конечном счете пальцы поймали его тоненькую шейку. Алексей сдавил ее и не ослаблял хватки до тех пор, пора мальчик не стал хрипеть и оседать под ноги. Вырвал барсетку. Пуста! Конечно, пуста. Вспомнил про личные документы, схватился за нагрудные карманы джинсовой куртки. Целы. Но потерять дискету…

– Да что ж вы делаете. Отпустите, он же ребенок, – одернули его те, кто только что сам участвовал в задержании вора, но к убийству отношения иметь не желал.

– Да давить их надо. Вырастет – он еще нам всем покажет за нашу сердобольность, – возразили из потока.

Закон толпы: на одно мнение всегда найдется два других. А в итоге все разошлись, оставив Зарембу и Гриньку одних. Разберутся сами. Нынче все сами разбираются.

– Пойдем, – дернул вверх Гриньку Заремба.

– Куда? – испуганно просипел тот, не желая становиться на ноги. И готовый, судя по всему, завизжать. Новые жалостливые в толпе обязательно найдутся, помогут спастись…

– В милицию, – назвал самое страшное для беспризорников место Заремба. Но едва мальчик открыл рот, чтобы звать на помощь, вновь сдавил гусиное горлышко: – Прекрати пищать, иначе задавлю.

Несмотря на возраст, Гринька благоразумно понял, что за сотворенное им задавить можно и взаправду. Не испытывая судьбу, привстал на полусогнутых ногах, стараясь оказаться как можно ниже росточком: маленьких бить жальче. Психолог, черт бы его побрал… Сломив сопротивление врага, Заремба посмотрел на трассу. По правому ряду, вращая на спине турбину, полз очередной толстый цементный Карлсон. Полз хвастливо, как бы выставляя при этом напоказ свою тучность и неспособность, подобно собрату, взлететь над крышами и не касаться земли – тогда и кассета осталась бы невредимой. Это Вениамин Витальевич в отместку за звонок направил к вокзалу всех строителей Москвы? Подгадал, когда расплавится на солнце асфальт, потом подослал воришку, чтобы растопить сердце противника, и в итоге сделал главное – раздавил чеченскую тайну Кремля! На глазах у сотен людей! Белым днем. Как все просто оказывается в этой жизни…

– Что же ты, подлец, наделал, – подполковник встряхнул мальчика, заставляя того принять нужный рост. Жалости не будет. – Ты знаешь, что натворил? Сюда смотри, – шлепком по подбородку заставил воришку поднять глаза. Плевать, что они синие и в слезах. Его мамке не только в небо нужно было смотреть, а еще и воспитывать своего выкормыша…

Пленник, поняв свою обреченность, тихо заплакал, зашмыгав носом. А тельце, устав бороться, снова надломилось и сникло в жестком захвате спецназовца.

– Убью, – шептал Алексей.

Теперь он выглядывал место, куда, подальше от людских глаз, оттащить парнишку. Что станет делать с ним, оставшись наедине, еще не придумал, но пустая барсетка требовала мщения. Подлость требовала наказания. Гнев требовал выхода.

– Что у вас? – вдруг вмешался в происходящее очередной сердобольный.

Подполковник в раздражении обернулся, но мгновенно обмяк, увидев рядом двух милиционеров-сержантов. Они поигрывали резиновыми дубинками, а на лицах читалась готовность применить их хоть по одному нарушителю общественного порядка, хоть по второму. А лучше – по обоим вместе, чтобы не тратить время и нервы на разбирательство.

Их появление остудило пыл Зарембы. Уж ему-то соприкосновение с милицией светило большими проблемами, чем тому же Гриньке. Ослабил хватку. Улыбнулся любопытным ментам, кивнул на мальчика, в готовности прикинувшегося нерадивым сыном:

– Не хочет ехать в лагерь, убегает.

– Не хочу-у.

– Кто не едет в школьный лагерь и не слушает родителей, тот попадет в лагерь наш, – провел воспитательную беседу с присмиревшим Гринькой один из сержантов.

Для выразительности постучал дубинкой хотя и себе по ладони, но перед носом мальчика. Посчитав свою миссию исчерпанной и получив благодарный кивок «папаши», гордо пошел сквозь толпу дальше – с дубинкой напоказ. Напарник прикрывал ему спину, одновременно подражая походке и манерам старшего.

И все же свою роль милиция сыграла – у Зарембы прошел аффект, когда он не ручался за себя и готов был поднять руку на ребенка. Теперь же видел в капкане не только попавшегося мелкого воришку, а оказавшегося на окраине большого города мальчика, вынужденного зарабатывать на жизнь воровством и приводом мужиков для проституток. Детям какую грань отшлифуешь, той стороной они и заблестят.

– Пошли, – устало повел мальчика за собой.

Страшнее милиции для Гриньки ничего не было, а тут еще и в голосе конвоира он уловил более мягкие нотки. А главное, почувствовал, что и напарник по каким-то причинам не желает соприкасаться с ментурой. Потому перестал приседать, задвигал ногами.