Чеченский бумеранг

Встать и протянуть на прощание руку Заремба не успел. Гринька, по-взрослому положив подбородок на подставленные кулачки, созрел для ненужного теперь ответа на прозвучавший вопрос:

– Папка у меня пьяница, в деревне живет, под Калугой.

А мамка умерла. Я на электричке и приехал к тете Асе.

– А тетя Ася…

– Она тоже пьет, но мало.

– И это к ней ты водишь… мужчин?

– Ага. После этого она становится добрая, есть дает. А когда возвращаюсь один, заставляет сначала танцевать, а потом спать с собой. Вот.

В прозвучавшем «Вот» послышалось больше гордости и бахвальства, чем тягости от подобной жизни.

– И тебе нравится все это?

Бычок намерился по привычке легко соврать, но вдруг замер на своих кулачках. После паузы признался в тайне, о которой, похоже, еще никто не знал:

– Нет. Но я соберу немного денег и убегу в Чечню.

– В Чечню? – Заремба в отличие от собеседника выпрямился. Слишком много значило для него это слово. Это не «жиголо»… Потом вспомнил предыдущий обман и успокоился. Усмехнулся: – И что ты намереваешься делать в Чечне? Летать на самолете?

– Не, кто ж меня на самолет пустит. По телевизору показывали, что там солдаты подбирают таких бездомных, как я. И они как дети полков живут. Поеду туда. Я смелый, и воевать буду.

Впервые вместо бахвальства в голосе у Гриньки прозвучали не то что нотки раздумий, а обеспокоенности за свою жизнь. Похоже, мысленно он не раз побывал там, где шла война, уверовал в неизбежность своего появления среди взрывов и стрельбы, но при всем этом мечтал остаться в живых.

– А где твоя тетя Ася живет?

– Недалеко, на Ново-Басманной улице, рядом с комендатурой. Но только ты туда не ходи, не советую. Нынче она сильно пьяная. Обязательно начнет песни петь, ругаться, а потом позовет соседку. Нынче плохо. Я другого поищу.

– Спасибо за консультацию, – Заремба все же встал. Проделал загаданное – протянул руку. – Тебе мой совет, Григорий: садись-ка ты на электричку и езжай обратно домой. Иначе пропадешь – что в Чечне, что в Москве.

Бычок тоже протянул ладошку. На последние слова так горько вздохнул, словно за его плечами уже лежала большая часть жизни. И не в самые лучшие ее дни ему предлагали вернуться.

– А я и дома пропаду. Так что лучше в Чечню, – не отступил от своего.

Зарембе показалось, что мальчику жаль расставаться, что он готов был и дальше вести разговор и, может быть, попросил бы потом прощения за барсетку. Но подполковник не позволил себе растрогаться. Вырвал ладонь из цепких ребячьих пальцев Бычка и, не оглядываясь, пошел из здания на перрон, к входу в метро. Оно увезет в любую сторону, только продайся ему за четыре рубля.

Глава 2 Ума нет – считай, калека

«Мне оно надо?» – твердил едва ли не вслух Заремба, торопливо перескакивая ступеньки, уводящие его в подземелье. А вопрос требовалось задавать настойчиво, ибо в груди все же шевельнулась никому не нужная жалость к пареньку.

Чтобы перебить ее, освободиться от нежданных пут, поискал глазами нищих. Да что их искать, стоят вдоль всего подземного перехода – всех возрастов и всякого вида, на любой вкус. Если жалостливый, то и их неплохо пригреть, привести в дом, накормить, заняться устройством личной жизни…

– Все, закрыли тему, – втихую не справившись с сомнениями в душе, вынужден был для убедительности проговорить свое решение вслух.

Остановился у ларька, снял с прилавка первую попавшуюся под руку бутылку пива. Щелкнул привязанной за бечеву открывашкой. Одним махом, не давая горлу передохнуть, вылил в себя содержимое.

– Мне оно не надо, – повторил после горького утоления жажды. И поставил окончательную точку: – Абсолютно.

На станции из-за отсутствия лавочек прислонился к мраморной колонне, но следовавшие один за другим поезда мешали сосредоточиться. А подумать, разложить по полочкам возникшую на ровном месте ситуацию хотелось. После потери чеченских трофеев затея с мщением теряла если не смысл, то перспективу. Оторвались не поплавок и не наживка – сам крючок, которым можно было зацепить рыбину.

Или это в самом деле знак: прекращай, парень, игру в войнушку? Видишь, сколько народу, не обремененного Чечней и криминальными разборками, спокойно ходит по земле. И даже под ней. Что же у тебя свет сошелся клином на оружии? Купи лучше букет цветов, подари его первой попавшейся красивой девушке или даже блондинке тете Асе – и увидишь, что и лирическая сторона жизни не менее прекрасна. Кончай воевать, товарищ подполковник! Есть лишь две причины, оправдывающие оружие в руках мужчины – безопасность Отечества и честь женщины. Но XX век – это век циников, и дуэли канули в небытие.

А вместе с ними, как ни парадоксально, ушли и мужские честь, достоинство. Стрельба идет из-за угла, без предупреждений. А Родину предали президенты. Да и все остальные…

Подошла очередная электричка, и Заремба вошел в распахнувшиеся двери. Вот уж не думал, что придется убеждать себя в необходимости довести начатое дело до конца. Тети Аси никуда не уйдут, но простить смерть Марины, Туманова, Дождевика…

Так что есть и третья причина взводить курок – когда предают твоих друзей.