Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне

Женя сел за стол и начал лохматить страницы. Все, словно завороженные, следили за их мельканием. Олег крякнул и полез за канистрой в третий раз.

— Ага… — загнул один лист Женя, — короче, разговор ни о чем… получается, что его тормознули в маршрутке на Назрань… менты… или под ментов, — он оторвался от чтения, — вроде, один по-русски чисто говорит… Может из «федералов»? — он пожал плечами, — так… угу… в «жилетке» говорит другому, посмотри сумку… тот отвечает найду миллион, заберу себе… ага… за кадром говорят, зачем тянуть-то, давайте убъем сразу, вдруг люди зайдут… Тот кто смотрит сумку кричит… Я нашёл приговор… Смеются, что русский дурак как и все они… Один говорит давай голову отрежем, другой времени нет… ну… вроде всё… — Женя оторвался от чтения — потом убили… всё.

— Понятно… — Костя сопоставил пересказанное с увиденным и злоба захлестнула его вязкой волной, — твари, бл…

— Давайте третий… — Олег встал, за ним остальные, — за тех, кто не с нами…

Выпили не чокаясь. Не садясь, Рябинин предложил:

— Может покурим?

— Мы не курим… — улыбнулся Олег, — но компанию поддержим… Пошли…

На крылечке разговор вновь сошёл на общие темы. Опера, теперь уже точно, поняли, что Граф Олега с Женей особо не интересовал. Да и из их объяснений выходило, что у грушников тоже негусто в этом направлении с информацией.

— Мужики, спасибо вам большое… — Рябинин решил, что пора попрощаться.

— За что? — искренне удивился Олег.

— За вино! — рассмеялся Щепёткин.

— Если честно, мы другого приёма ожидали… — признался Катаев… — я, лично, думал, что через губу общение будет… с понтами…

— Костя, мы давно в структуре, — серьезным тоном ответил Женя, выглядевший не намного старше Катаева, — переболели уже…

— Не хотелось бы в долгу оставаться, — по лицу Рябинина, Костя увидел, что тот принял какое-то решение, — как говорится, алаверды. Мы Саше кассету оставим, там секунд тридцать-сорок всего, но все заснятые — это люди Графа… это уж точно. Мало ли попадутся где, нас курсаните….

— Конечно… — Олег и Женя заинтересованно переглянулись, — а запись откуда?

— В Старой Сунже сходняк был… Мы ехали мимо и случайно сняли… — весело ответил Сергей, — как папарацци.

— Бодрые вы парни… «Случайно»… — Олег покачал головой, — и давно?

— С неделю где-то…

— Пригодится, чего уж… — Олег ступил на крыльцо, — добьём канистру-то?

— Нет, вы уж извините, ехать надо, — Сергей приложил руки к груди.

— Мы зело на самолёт опаздываем… — якинским книксеном из «Ивана Васильевича…» отшутился Костя.

— Ну, приятно было познакомиться! — Олег и Женя потянули руки для прощания.

— Хоть раз в жизни живых контрразведчиков увидел, — пожал Костя протянутые ладони.

— Ну и шуточки у вас, господа милиционеры, — пробурчал Олег.

— Деньги будут — заходите ещё! — Женя засмеялся.

Как сказали бы в программе «Международная панорама» на этой мажорной ноте лидеры государств расстались.

Возвратившись в палатку к «Визирям», опера и Саша Щепёткин узрели картину с идиллическим названием: «У самовара я и моя Маша». Уголовный розыск и спецназ сидели в палатке, о чём-то мирно беседуя, дули горячий чай вприкуску с пряниками, печеньем и конфетами, грудой вываленными на столе.

Коротко пересказав результаты посещения «смежников» и честно признавшись в употреблении алкоголя, Рябинин и Катаев, в свою очередь, поинтересовались копией.

— Обижаете вы нас постоянно, товарищ майор, — Алексей укоризненно улыбнулся, — мы вам даже в подарок кассету со свадьбой отдаём, у нас ещё есть…

В подтверждение его слов, Саша Долгов похлопал себя по боковым карманам камуфляжных штанов, куда были втиснуты футляры с видеокассетами. Костя и Серёга от чая отказались — жидкости в организме было предостаточно и поторопили чаёвников.

Трогательная процедура прощания тоже не затянулась. Саша Щепёткин пообещал, по первому зову, выделить на следственные действия «коробочку» и пару отделений, взяв взамен обещание на реализацию по Тимуру.

В конторе, когда они вернулись, царил небольшой шухер. Один из офицеров МОБа, Коля Глотов, чей трёхдневный запой технично прикрывался другими участковыми начудил в переговорном пункте.

В корягу пьяный, он, разговаривая с женой, вдруг, ни с того ни с сего, начал прощаться. С пьяной слезливостью объяснял, что не может смотреть на пустую кровать Ромы Крылова и сейчас, после сеанса связи, пойдёт в кубрик и застрелится. Дверь в телефонную кабину была открыта и оператор-женщина услышала этот пьяный бред. Перепугавшись, она, оставив вместо себя пятнадцатилетнюю дочку, побежала на КПП. Там, на несчастье Глотова, находился Жоганюк, который за какой-то «залёт» «драл» дежурную смену. Выслушав сбивчивый рассказ женщины, он организовал «приёмку» участкового, который, к слову сказать, и стреляться-то не собирался, а попросту решил «взбодрить» жену.

Но наказывают не за то, что пьёшь, а за то что попадаешься. Поэтому, когда, поражая всё живое вокруг сивушным выхлопом, Коля, качаясь как маятник, вернулся в расположение Центра, судьба его была решена.