Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне

— В расход? — первым назвал вещи своими именами Бескуд ников.

— Ты против? — не глядя в его сторону, спросил Рябинин, — или Кочур? Где он, кстати?

— У фельдшера остался, спину свою показывает — механически ответил на последний вопрос Бескудников и тут же включился, — нет, ну давайте «прессанём»… Или на «машину времени»… — он попеременно посмотрел на Катаева и Долгова, — информашки хоть вымутим…

— А она нужна? — отвечая на свои же вопросы, спросил его Костя, — станешь отрабатывать?

— А что лишняя будет? — ощетинился Бес, — или её у нас до хрена?

— Мне достаточно того, что эти ублюдки наших завалили, — далеко не елейным тоном ответил Костя, — а отрабатывать я больше ничего не буду и не хочу. Наотрабатывался, нах…

— Я тоже… — поддержал Долгов, — завтра же «на сохранение» залягу…

Бескудникову, по привычке, захотелось вразумить молодых товарищей, не потому что они были не правы, а по причине вечной оппозиции, но его скакнувший взгляд затормозился на Рябинине.

— Всё правильно, Саня… — прикрыв глаза, откинулся тот на шершавый брезент за спиной, — не надо нам от них ничего… Сработать не сможем, подставимся только… Если уже обеими ногами в жир не въехали… Короче, закрыли тему…

— Погодите… — всё никак не мог угомониться Бес, — мы же толком не поработали!.. Может хоть…

— Хватит того, что есть! — резко оборвал его Рябинин, встав со скамейки, — собирайтесь… Вам успевать надо, скоро комендантский час… и где Кочур?!

Видя, что «надутость» Беса грозит перейти в нервный выпад, Серёга спокойнее добавил:

— Всему своё время. Вам сейчас срочно надо на базе засветиться и меня прикрыть… так что, жопы в горсть и двигайте… И без обид, — хлопнул он Беса по плечу.

Тот недовольно буркнув, нырнул в палатку, Долгов за ним.

— Серый, мы точно не нужны? — задержался Костя.

— Точно, — ответил Рябинин, — там и я не нужен… для контроля просто. Завтра расскажу.

Сборы были не долгими. Костя аккуратно сложил взятую на прокат «горку» и облачился в своё. Долгову и Бесу требовалось лишь набросить бронники и разгрузки. На прибежавшего из санчасти Кочура все дружно зашипели, реализуя сумятицу, царившую в головах. Рябинин всё это время просидел снаружи, изредка сплёвывая тяжёлой никотиновой слюной.

— Кто за руль? — встал он со скамьи, когда опера, вооружившись и облачившись, вышли из палатки.

— Я, наверное… — Костя протянул руку за ключами, — Бес укушенный, Саня с пулемётом, Кочур ещё за отделовский УАЗик не рассчитался…

— Ты, кстати, забинтоваться не забудь… — напомнил ему Серёга, вкладывая связку в раскрытую ладонь, — или скажешь, что с Бесом махнулся?..

— Не забуду… — Костя подкинул связку вверх, — как приедем, забинтуюсь и спать завалюсь…

— Пожрать надо, — заметил Кочур.

— Поехали уже, кишкоблуд… — Бес пританцовывал на месте, — цигель, цигель…

— Сашка-то где?… — сделав шаг по направлению к машине, спросил Костя, — попрощаться надо…

— Примета дурная… — подтолкнул его в спину Долгов, — успеем ещё.

— Давайте… — Рябинин пожал всем руки — аккуратнее, если что я на связи, через «боевой»…

* * *

Вечерний Грозный сильно отличался от дневного. Машин практически не было и Костя пулей долетел до площади «Минутка». Первый блокпост на въезде в город он успел проскочить, пристроившись в хвост к двум БМП и «Уралу», на втором и третьем также не задержались. А вот после «Минутки», вынырнув из-под «романовского» моста на Проспект Победы, он увидел замерший посреди проезжей части БТР. Трое солдат и молоденький лейтенант суматошно метались вокруг пятнистой туши, ещё двое, один впереди, второй сзади, занимали оборону. Не доехав метров тридцать, Костя остановил машину.

— Саня, — бросил Катаев сидевшему рядом Кочуру, — рассредоточьтесь, я спрошу, в чём дело.

Бескудников и Долгов встревожено выглядывали из «собачника». Когда Костя, прихватив автомат, пошёл к бронетранспортёру, опера, быстро уяснив причину остановки, выбрались вслед за ним наружу.

Как оказалось, у мотострелков внезапно заглох двигатель. Чем это чревато в вечерние часы в «миролюбивой» столице Чеченской республики догадаться несложно. Особенно, с учётом территориального положения застрявшего экипажа. Разбитые, нежилые многоэтажно-подъездные дома с обеих сторон оптимизма не прибавляли. Опера, из-за вынужденной остановки, тоже не чувствовали себя уютно, но принцип, «сам погибай, а товарища выручай», всё ещё работал. Пока Бес, Долгов и Кочур тревожно изучали стволами параллельные дома, Костя пообщался с летёхой.

Тот, нервно дёргаясь в разные стороны, матерясь и срываясь на подчинённых, спросил рацию с «боевым» каналом. По ЗАСу[67], установленному на борту, они связаться не могут. Единственная оперская рация осталась у Рябинина и Костя, в свою очередь, предложил лишь добросить командира до ближайшего расположения частей Министерства обороны. Лейтенант Володя, ни на секунду не задумываясь, отказался и, выискав взглядом самого молодого и щуплого солдата, приказал грузиться в УАЗ к оперативникам.

— Спасибо, дружище… — пожал он руку Катаеву и вдруг вытащил из разгрузки осветительную ракету, — вот, подгон босяцкий, с парашютом, осветиловка…