Чеченский этап

– А я отблагодарю, гражданин начальник, у меня есть чем, только помоги… – вдруг, прекратив скулеж, твердым, стальным голосом произнес Шрам, глядя в глаза лейтенанту. Пока тот молча проглатывал услышанное, Шрам дополнил: – Золото у меня есть, тебе отдам, помоги проскочить мимо мокрухи.

Петров слушал Шрама и соображал. Да, старателей-то они грохнули, значит, золото забрали, может, и не врет. Он долго смотрел ему в глаза, тот не отводил взгляда.

Да, матерый волк, понял лейтенант Петров. Такие слово держат, сделал он вывод и сказал:

– Хорошо, ничего на себя не бери, вали на подельников своих, не ссы, они уже покойники. А свидетеля, который видел все, я на себя возьму. Так где золото-то?

– Золото не пропадет, начальник, оно не ржавеет, получишь, когда я срок токо за побег получу, а пришьют мокруху, извини… Найдешь меня, я слово держу, золотишко старательское, кошель целый, считай, у тебя будет.

– Договорились, а забудешь уговор, я тебя и в лагере достану, сволочь.

«Еще неизвестно, кто из нас больше сволочь», – подумал Шрам, прижимаясь спиной к теплой стенке радиатора тихо рокочущего дизеля.

– Ну что там, Петров, отошел наш пловец или еще хочет искупаться?

– Не, начальник, достаточно. Все, что знаю, про этих гадов, чистосердечно расскажу, – дребезжащим голосом напуганной жертвы обстоятельств, нагло улыбаясь при этом Петрову, ответил Шрам.

– Поднимай его сюда, Петров.

После двухчасового допроса на пяти листах мелким почерком была написана история побега, в которой все убийства были совершены зэками Клещом и Тузом, а Шрам только носил их мешки и уговаривал вернуться в лагерь, за что они его периодически избивали. Причем Шрам твердил, что даже расправы не побоится и подтвердит свои показания на очных ставках с Тузом и Клещом. Он раскаивается в том, что, послушав их, пошел на побег, и готов, содействуя справедливому расследованию, все показать, где и как они, против его воли, совершали убийства ни в чем не повинных граждан.

Капитан НКВД, понимая, что Шрам откровенно лжет, ничего не мог сделать. Факт побега и убийств, согласно заявлению свидетеля, он не отрицает. Считай, преступления раскрыты, преступник, оставшийся живым, пойман. А вот все остальне было ложью, но, чтобы доказать его соучастие в убийствах, нужны были доказательства, а их как раз, на теперешний момент, не было. Но капитан понимал, что следствие имеет свидетеля, показания которого могут развеять бред этого подонка. Катер полным ходом шел назад в районный центр, настроение было хорошим. Как ни крути, а задание группа выполнила на сто процентов. Есть что доложить начальству.

О другом думал Шрам, пристегнутый наручником к перилам на корме катера. Все, казалось, было продумано, все. Оставалось только добраться до Енисея и там ждать, периодически подавая дымовой сигнал. Их должны были забрать. Малява, полученная им в лагере от Проводника, указывала время и место, где можно было сесть в лодку, и надежные люди укрыли бы их в тайном скиту, подготовили документы и все, что необходимо для возвращения на родину. Эта цепочка, как ему сообщили, уже работала несколько лет. Роковая ошибка была в том, что он не знал этой реки, надо было идти тайгой, да еще эта водка… нельзя было расслабляться! А теперь что поделаешь, кореша потонули, им теперь все равно. Ничего, у него хватит ума уцелеть. Если этот легавый заткнет свидетеля, то на него по убийствам вообще ничего нет. Добавят пятерку, а он все одно уйдет, не удержат его москали в неволе.

Староверы. Деревня

Кольша с Михеичем вернулись в деревню, где их радостно встречали. Варька просто светилась от счастья, предвкушая, что наконец она станет мужней женой. Кольша тоже, увидев ее, сразу забыл о всех событиях, связанных с зэками. Он ловил ее взгляды и чувствовал скорое счастье обладания этой нежностью и красотой. Это было для него очень приятно осознавать. Фрол, как знал, истопил баньку и даже, после баньки, на столе появился чайник с домашним вином из жимолости. После того как Михеич благословил всех на трапезу, Евдокия подала ему чистое полотенце и остановилась около стола.

– Вот, есть повод откушать винца, – сказал Фрол и разлил по кружкам приятно пахнущий напиток.

– Это что ж за повод такой? – спросил Михеич.

Фрол встал, оправил на себе рубаху и с волнением в голосе начал говорить:

– Афанасий Михеич, с вашим приездом у нас надежда на возрождение общины появилась. Мы про то мечтали, но деревня это же не только избы в одном месте, избы-то мы построим, деревня – это род и община и, главное, вера единая. А где вера единая у людей, там и воля, и сила есть. Мы тут все про то поговорили и приняли решение просить вас принять обязанности старосты нашей общины.

При этих словах все, кто был за столом, встали и поклонились старику. Афанасий Михеич тоже поднялся, посмотрел на всех и, улыбнувшись ответил: