Чего хочет ваш малыш?

Более того, перекорм и недосып могут провоцировать поведение, напоминающее симптомы колик. Так какая разница, «настоящие» это колики или мнимые? Ребенок страдает одинаково. Представьте, каково пришлось бы взрослому на его месте. Как бы вы себя чувствовали, если бы бодрствовали почти всю ночь? Скажем прямо, отвратительно. А что испытывает взрослый с непереносимостью лактозы, напившись молока? Младенцы – такие же люди и испытывают те же проблемы с пищеварением. Скопление газов в кишечнике мучительно и для взрослого, но ребенку приходится еще хуже, ведь он не может помочь себе, помассировать себе живот или словами объяснить нам, где у него болит. Благодаря ПАСС мама и папа хотя бы могут предугадать его нужды.

Хлои и Сету я растолковала, что бесконечные перекусы Изабеллы нужно заменить нормальным режимом полноценных кормлений, тогда им будет проще понять ее потребности. Если она заплачет, они смогут строить обоснованные предположения: «Нет, голодной она быть не может. Мы кормили ее всего полчаса назад. Возможно, у нее газы». Постепенно они научатся понимать язык лица и тела Изабеллы и замечать разницу между плачем от психологической перегрузки («Вижу-вижу, она гримасничает и подтягивает ноги к груди») и плачем от усталости («Она дважды зевнула»). На ПАСС-режиме, уверила я, Изабелла привыкнет спать нормально и бесконечные капризы прекратятся. Во-первых, она будет полноценно отдыхать. Во-вторых, родители смогут понять и удовлетворить ее потребности прежде, чем дело дойдет до истерики.

«Наш малыш не желает отказываться от груди»

Эту жалобу я часто слышу от отцов, особенно если идея грудного вскармливания отталкивала их изначально или кормление продолжается больше года. Если мама не понимает, что ребенок упорно цепляется за грудь из-за нее, в семье может сложиться очень нездоровая ситуация. По-моему, если мать затягивает грудное вскармливание, то делает это главным образом для себя, а не для ребенка. Многим женщинам нравится роль кормящей матери, нравится чувство особой близости и тайное ощущение, что только она может успокоить ребенка. Одних кормление умиротворяет и позволяет чувствовать свою значимость, а других попросту согревает мысль, что их дети так от них зависят.

Например, Натаниэлю было 2,5 года, а Адриана до сих пор кормила его. Ее муж Ричард был вне себя:

– Что делать, Трейси? Стоит Натаниэлю расстроиться, она дает ему грудь. Она даже разговаривать со мной об этом не желает. Говорит, в Ла Лече Лиге ей сказали, что это «естественно» и что грудь – лучший способ утешить ребенка.

Я спросила Адриану, что чувствует она сама.

– Мне нравится успокаивать Натаниэля, Трейси. Он так во мне нуждается! – поведала она.

Но призналась, что начала прятать от сынишки грудь, поскольку знала, что терпение мужа на исходе.

– Я сказала ему, что отлучила Натаниэля от груди. Но недавно мы были на барбекю у друзей, и Натаниэль стал тянуться к моей груди и просить: «Тата, тата» [так он называл мамину грудь]. Ричард метнул на меня такой взгляд! Он понял, что я соврала. Просто взбесился!

Не мое дело – менять представления женщины о грудном вскармливании. Как я уже говорила, это сугубо индивидуальный, личный вопрос. Но Адриане я посоветовала по крайней мере быть честной с мужем и подчеркнула, что забочусь прежде всего о благе всей семьи.

– Не мне решать, когда вам отлучать Натаниэля, – ска– зала я. – Но смотрите сами, как это влияет на всех вас. Вы должны учитывать интересы ребенка и мужа, но, похоже, все подчинено ребенку.

И добавила:

– Убеждая Натаниэля за спиной Ричарда, что ему можно требовать грудь, вы приучаете малыша к вранью.

Поговорим о «стихийном родительстве». Я посоветовала Адриане проанализировать ситуацию, понять, что заставляет ее саму продолжать кормить, и заглянуть в будущее. Ее не страшат возможные последствия того, что она лжет мужу и подает дурной пример сыну? Разумеется, страшат! Просто до сих пор она не брала на себя труд об этом задуматься!

– Сомневаюсь, что кормления нужны Натаниэлю, – честно сказала я. – Думаю, они нужны вам. И вам следует об этом поразмыслить.

К ее чести, Адриана заглянула в собственную душу. Она признала, что использовала Натаниэля как оправдание, чтобы не выходить на работу. Рассказывая всем и каждому, как ей «не терпится» вернуться на службу, она втайне лелеяла совсем другие мысли. Ей хотелось бы задержаться дома с Натаниэлем еще на несколько лет, возможно, родить еще ребенка. Наконец, она решилась открыться Ричарду.

– Просто невероятно, но он во всем меня поддержал! – делилась она со мной. – Сказал, что нам хватит его дохода, к тому же он гордится тем, что я такая хорошая мать. Но он хотел бы чувствовать и себя частью семьи, полноценным родителем.

На сей раз, пообещав Ричарду отлучить Натаниэля от груди, Адриана не кривила душой.

Сначала она перестала кормить мальчика днем. Однажды она просто сказала ему:

– Больше никакой таты – только перед сном.