Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Они приехали в сборную из разных мест. Причем в своем подавляющем большинстве оттуда, где не только медициной, но и прочими нужными любому человеку вещами, включая обычное внимание, были чаще всего обделены. А тут я, который не только в силу профессионального долга, а по складу характера никому не могу отказать. И готов принять, вникнуть, постараться выручить в любое время дня и ночи. Они это мое качество быстро «раскусили». И ко мне на прием – в отдельно выделенный в общежитии номер – постоянно выстраивалась длиннющая очередь. У меня сложилось впечатление, что не было в сборной СССР спортсмена, который не зашел ко мне со своей, даже порой не бог весть какой проблемой.

Вместе с тем это была публика, которая не могла – да и не собиралась – высказывать неудовольствия и, тем более, претензии. Единственное, чего они, по-моему, действительно боялись, что я их по каким-то медицинским противопоказаниям могу отстранить от соревнований. К счастью, мой профессиональный да и жизненный опыт уже позволяли их понимать, обходясь без переводчика. И я, как мог, выручал их во время и вне соревнований, делал перевязки, проводил нужные процедуры…

– Как же в итоге выступили в Вашингтоне наши, по сути, первые параолимпийцы?

– Вполне успешно. Сборная, если не ошибаюсь, заняла общекомандное 3-е место. Очень многие выиграли медали. Я в этой связи грешным делом думал, что когда вернемся домой, то в аэропорту будут приветствия, цветы, журналисты. А прилетели в Москву – жиденькая группка встречающих. И – тишина. Жаль! Ребята заслуживали большего.

За две недели соревнований они настолько привыкли ко мне, а я к ним, что неизбежное по окончании Игр расставание прошло тяжело. Они трогательно пытались мне показать, как непросто расставаться с доктором, который им оказывал столько внимания. Хотя что, собственно, еще надо объяснять, когда человек с тобой прощается, а у него в глазах стоят слезы?

Мне-то все же было куда легче. Впереди «наплывали» очередные мировые и европейские первенства с участием конькобежной дружины. А значит – новые хлопоты, впечатления, переживания…

– Ближайшим, если память не изменяет, стал чемпионат мира 1965 года. И какие вас там поджидали переживания?

– Самые сильные, пожалуй, оказались связаны с Виктором Косичкиным.

– Супертурнир проходил в Осло?

– Да! На стадионе «Бишлет». Где, как и положено, подготовили почти идеальный по тем временам лед. Конькобежцы-многоборцы тут показывали самые высокие результаты. Косичкин выкладывался, как мог. Он уже сходил – ему было около 30 лет. Поначалу все складывалось неплохо. После трех дистанций он имел отрыв чуть ли не в 12 секунд! Для общей победы достаточный запас. Виктору оставалось пробежать 10 000 метров так, чтобы не растерять свое преимущество перед Пером-Иваром Му, конкурентом из Норвегии. Тогда Косичкин, став чемпионом, красиво ушел бы из большого спорта в зените славы. Но, видимо, силы были уже не те. Потому что подошел он ко мне перед забегом и попросил:

– Савелий, дай мне что-нибудь.

А, собственно, что? Тогда никто о допинг-контролях и знать не знал. Но как-то надо было выручать.

– Что же беспокоило Косичкина?

– Ну, кто волнует в подобных случаях? Конечно, конкурент, сидевший у него «на пятках». Виктор считался классическим стайером. Когда он соревновался с товарищами по сборной, то опережал их на 15, даже на 20 секунд. Словом, сколько надо было, столько и отыгрывал. Так что удержать 12 секунд Косичкину вроде было по плечу. Правда, дистанция немаленькая – 25 кругов. Но зато, согласно жеребьевке, бежал он до основного конкурента. А это в коньках имеет весьма важное значение.

С учетом сложившихся обстоятельств мудрый Кудрявцев составил график бега так, что Косичкин имел все шансы показать результат, обеспечивавший абсолютную победу. И вдруг просьба Косичкина? Как-то следовало его взбодрить. Разумеется, речь о чем-то из разряда допингов не шла. Но у меня с собой имелась настойка элеутерококка – есть такой восточный корень. Настоянный на спирту, обладает стимулирующим действием. Словом, дал я Виктору две условные дозы. Вдобавок заварил кофе покрепче, кофеинчику добавил. Судя по тому, что перед выходом на старт он признался мне: «Знаешь, я так себя здорово чувствую!» – «зарядил» его. Он и помчался.

Кудрявцев, который с «биржи» вел Виктора, это прекрасно видел. И сразу стал корректировать – на пальцах показывал Косичкину: кверху палец – «плюс», вниз – «минус». Но тот словно удила закусил. Весь заранее тщательно продуманный главным тренером график летел к черту. Хотя Кудрявцев, предупреждая, все время показывал: сначала +2 секунды отклонение, затем +3, +5… Тренер уже пальцы перестал выбрасывать – кулаками стал махать и кричать: «Куда же ты мчишься? Чего творишь?» И как в воду глядел!