Чего желает повеса

– Но я уверен, что кость давно срослась, во всяком случае в последний раз, когда вас осматривал, все было в порядке. – Он добродушно погрозил пальцем. – Похоже, это просто ваш каприз.

– Нет, не думаю: вы ведь меня знаете с детства, и моего отца лечили.

Доктор Креддок приезжал к ним в Энсли-парк, когда Дэвид был еще мальчиком, и достаточно насмотрелся переломов, ссадин и ран. Конечно, он помнил, как часто Дэвид падал то с дерева, то с лошади, а один раз даже из окна. Не мог забыть доктор и синяк, который поставил под глазом младшему брату Маркус за то, что тот пытался мухлевать в карты. Креддок также лечил обоих братьев от многочисленных простуд – закономерный результат многочасовых купаний и побегов в лес под дождем, дабы скрыться от учителей. Да, хулиганом Дэвид был отменным – чего стоит только выходка с ночным колпаком отца, оказавшимся в святочную ночь на шпиле местной церкви.

Добрый доктор, конечно, все это помнил, поэтому только покачал головой и со вздохом произнес:

– Эх, мальчишки… Так что там с ногой?

Дэвид перестал улыбаться.

– Все еще болит – судороги.

Доктор Креддок нахмурился:

– Давайте посмотрим.

Дэвид сел на кушетку, вытянул ногу и уставился в потолок, пытаясь не обращать внимания на щипки и надавливания.

– Что ж, никаких признаков воспаления или какого-то заболевания нет, – наконец констатировал Креддок. – Просто вы стали старше, милорд, и для полного восстановления вам нужно больше времени.

– Но ведь прошло уже три месяца?

Доктор Креддок поджал губы.

– Вы можете нормально ходить?

– Да, острая боль бывает редко.

– А когда это случается? Наверное, по вечерам? Когда вы устаете? – В ответ на кивок Дэвида доктор добавил: – Значит, мышцы еще недостаточно окрепли, и нужно время, а также массаж и физические упражнения. У вас был серьезный перелом, и глупо это отрицать.

Дэвид в раздражении опустил штанину.

– И как долго это еще будет болеть?

Доктор закрыл саквояж и спокойно ответил:

– Перелом сросся. С ногой все в порядке, но, похоже, вы вели не совсем правильный образ жизни, пока она заживала. А что касается боли, то неприятные ощущения могут остаться навсегда, особенно в непогоду или если перетрудитесь.

– Навсегда? – воскликнул Дэвид в ужасе и инстинктивно положил ладонь на икру, где ощущалась самая сильная боль. – Это точно?

– Нет, но это возможно. Вы сильный, здоровый мужчина, и если будете выполнять мои рекомендации, то шансы, что вы совсем поправитесь, значительно возрастут, – заверил его доктор. – Должно пройти время.

Время… Опять время! Всегда одно и то же – ждать, ждать. Устроить попойку, залезть в долги, совратить замужнюю женщину – на это времени много не надо. Но зато, чтобы исправить ошибки и научиться жить так, как положено добропорядочному гражданину, нужна целая вечность.

– Может, вам купить трость? – предложил Креддок. – Так вы уменьшите нагрузку на больную ногу.

Дэвид решительно замотал головой: ну нет, только этого не хватало – ходить как старик, – на этом они с Креддоком и расстались.

Никогда раньше последствия его загулов не являлись к нему в виде физической боли: всегда удавалось выходить из переделок с минимальными потерями. Боль в ноге могла остаться с ним навсегда, и это было для него страшным наказанием. Большую часть времени Дэвид мог передвигаться совершенно свободно, но порой всю икру и бедро словно пронзал раскаленный нож, который с каждым движением еще глубже входил в мышцы.

Дэвид встал и принялся ходить по комнате, стараясь ступать твердо, размеренно. С недавних пор это стало его утренним ритуалом. Каждый раз, когда нога касалась пола, он сжимал мышцы и чувствовал покалывание в нижней части, но безжалостно это игнорировал. Дэвид верил, что если достаточно разработать мышцы, то они вновь станут сильными и здоровыми.

Пять кругов по комнате… десять… двадцать. Он ходил, одновременно выполняя ногой разные движения, пока та не начинала болеть по-настоящему и не наливалась свинцом. Тогда, чтобы восстановить дыхание, Дэвид останавливался и отдыхал, опершись рукой о каминную полку. Ему оставалось только надеяться, что это поможет.

Вот и сегодня, передохнув, он вышел в коридор и незаметно для себя оказался перед дверью в гостевую комнату. Почему-то ему захотелось зайти к ней, хотя вряд ли девушка стала бы с ним разговаривать. Впрочем, он не собирался ее запугивать и злить. Ему надо было выговориться, а для этого во всем доме подходила только она одна. Ведь, как Дэвид уже понял, ей можно было рассказать что угодно. Девушка не знала его друзей, родственников и никому не могла передать его тайны.

Он услышал шаги, и скоро в коридоре появился Беннет с подносом в руках.

– Она еще не завтракала? – спросил Дэвид, хотя уже знал ответ: ведь приносить ей еду мог только он.

– Нет, сэр, – ответил дворецкий. – Вы были с доктором, и я не стал вас тревожить.

Дэвид взял поднос и с удивлением взглянул на Беннета.

– Что-то он тяжелый сегодня. Не слишком ли много еды для одной девушки?

– У нее отменный аппетит, – ответил дворецкий. – Она чуть ли не вылизывает тарелки, какой бы большой ни была порция.

Дэвид изумленно поднял брови.