Чекан для воеводы

Еще двоих нападавших ловкий рубака достал у самой кареты, раз и навсегда отучив их разбойничать на больших дорогах. Причем последний из зарубленных так заорал диким голосом, в котором послышалось столько тоски и смертной муки, что вопль его оглушил остальных лиходеев, нагнав на них такой животный страх за свою шкуру, что они бросились в рассыпную, исчезнув с глаз в считанные минуты.

– Поручик в отставке Петр Громов, – представился гусар, пытавшийся хоть немного привести в порядок изодранный в драке мундир. – И как говорят в подобных случаях, ваш навеки данник… А за кого, простите, мне Бога молить?

– Граф Орлов! Для друзей – просто Алехан, – улыбнулся человек со шрамом.

– Граф Орлов?.. Позвольте! Я что-то слышал про вас…

– Вероятно, сударь, вы очень давно не были в России, – покачал головой граф, – раз не знаете хотя бы одного из братьев Орловых!

– Признаться, последние несколько лет я провел в путешествиях и потому…

– Оно и видно. Вот что, – не дал договорить гусару граф. – Вы, как я вижу, сильно пострадали и вам необходима помощь. Настоятельно приглашаю вас к себе. В моем московском доме вы найдете все необходимое, чтобы привести себя в надлежащий вид.

– А далеко ваш дом, сударь? – поинтересовался поручик, почувствовавший сильную слабость и головокружение.

– За Московской заставой, что у Крымского брода, – ответил граф и, махнув рукой, добавил тоном, не терпящим возражений: – Следуйте за мной!

Он поскакал впереди, показывая дорогу, а гусар, заняв место сбежавшего в пылу схватки кучера, взмахнул кнутом и погнал четверку лошадей в карете за своим избавителем. При этом он беспристанно бормотал: «Граф Алехан, то есть Алексей Орлов… Орлов… Батюшки! Да уж не один ли это из знаменитой пятерки братьев Орловых, кто устроил дворцовый переворот двадцать восьмого июня тысяча семьсот шестьдесят второго года? Просто невероятно! Да нет, такого не может быть. Тот Орлов обретается в генеральских чинах, а этот один на грязной осенней дороге… Просто однофамилец и только. Мало ли на Руси Орловых? Но этот назвался графом и, главное – Алеханом…

Так и не придя к окончательному решению относительно своего спасителя, поручик въехал во двор хорошо известного москвичам второй половины восемнадцатого века дома графа Алехана Орлова, который сам по себе напоминал дворец в миниатюре. Только тогда гусар понял, что этот граф является тем самым Орловым и возблагодарил судьбу за такое знакомство, поскольку только такой человек мог еще помочь ему сохранить свою жизнь, в чем за последнее время он абсолютно разуверился.

– Дормидонт, прими коня! – крикнул граф, спрыгну на землю и направляясь ко входу в свой дом. – Скажи, что у меня гость. Принять его в лучшем виде!

– Слушаюсь, господин граф! Да где же это вас носило? Мы уж тут на розыски послали Сеньку Белого да Сеньку Черного… Одно беспокойство, право слово!

– Не нуди, зануда! – отмахнулся Орлов от старого слуги, помнившего еще дом Орловых в Новгороде, где и прошло детство всех братьев. – Может, я еще отчет перед тобой держать должен? Ну, загостился у приятеля в его подмосковной деревеньке на Пахре. Ничего страшного… А бездельники Сеньки заявятся, скажешь им, что плохо меня искали! Надо было вовсе не искать…

– Да как же так? – остолбенел Дормидонт.

– А вот так! – отрубил граф, скрываясь от вопросов за дверью парадного подъезда, думая при этом, что из-за этой услужливой опеки всей его многочисленной дворни скоро нельзя будет до ветру сходить без постороннего присутствия. Надо будет непремено урезать количество прислуги, отправив остальных в загородную вотчину. Пусть там за конями приглядывают, что ли…

С ужином в графском доме в этот вечер припозднились. Зато блюда были самые изысканные, как и любил Орлов. Самым же главным на столе он считал не закуску, а выпивку, часто повторяя, что не бывает мало закуски, бывает мало водки…

– Прошу вас, уважаемый гость, к столу! – сделал приглашающий жест граф Алехан, переодевшийся в другой костюм, больше подходящий для светского увеселения где-нибудь на балу, чем для обычного домашнего застолья.

Впрочем, и поручик Громов переоделся в другой мундир. И на этот факт Орлов сразу обратил внимание, поскольку недурно разбирался в цветах мундиров всех российских полков. Ведь он и сам начинал службу в старейшем лейб-гвардии Преображенском полку, а после участия в перевороте, отказался от больших постов при дворе, как сделал это и самый старший и умный брат Иван, тихо проживавший в своих многочисленных имениях и не лезший на глаза первейших особ царства-государства российского. Граф Иван и в отставку-то вышел из того же Преображенского полка в чине капитана гвардии. Ему и этого хватило с лихвой. Капитан гвардии! Это равно полковнику какого-нибудь линейного полка.