Чекан для воеводы

После очередных тостов подали рыбные блюда, из которых Экзорцист позволил себе попробовать кусочек осетрины с зеленью, а мясные блюда, подаваемые раньше, он попросту проигнорировал.

– Фамилия Головиных известна на Руси более четырехсот лет, – напыщенно произнес господин Арнаутов, будто речь шла о его собственном роде. – Батюшка нашего славного фельдмаршала боярин Алексей Петрович служил воеводой в Тобольске, укрепил город земляным валом и сделал первое размежевание Сибири. А сыну своему Федору он дал самое лучшее домашнее образование. Когда же тот вошел в лета зрелые, представил его на службу ко двору царскому. Царь Алексей Михайлович Романов, будучи на смертном одре, завещал ему «хранить юного царевича Петра яко зеницу ока», и было это еще в 1676 году. Помня наказ царя Тишайшего, Головин присоветовал Петру укрыться в Троицком монастыре, когда мятежные стрельцы покушались лишить его трона и самой жизни. Это было, дай Бог памяти, в 1682 году, а через три года царь, помня честное служение Федора Головина, возвел его из стольников в окольничие и наместники порубежного Брянска, а потом и назначил его Великим и Полномочным Послом для заключения мирного и пограничного договора с китайцами.

На минуту-другую Экзорцист отвлекся, чтобы позволить распорядителю наполнить свой бокал вином.

– Обратите внимание на господина Беглова, – шепнул ему при этом распорядитель. – Он является племянником Нерчинского воеводы Власова, который лично участвовал в подписании договора с китайцами и многое знает о деятельности графа Головина в тот период. Спросите его о подписании Нерчинского договора…

– Должен заметить, господа, что граф Головин прославил имя свое более на дипломатическом поприще, нежели на военном. Хотя одно с другим часто пересекается… – подняв палец вверх, авторитетно проговорил отставник Беглов. – И тому блестящий пример сам Федор Алексеевич, который и дипломатом был первостатейным, и стал самым первым в России генерал-фельдмаршалом.

– И это сущая правда! – согласно кивнул генерал-поручик Франц, в волнении срывая с себя салфетку и комкая ее в руках. – Достоинство фельдмаршала, заимствованное от иностранцев, также введено в России государем Петром вместо звания главного воеводы большого полка, над которым в свою очередь был поставлен Дворцовый Воевода, предводитель всех войск, замененный в последствии званием генералиссимус.

– Господа, рекомендую сома, жареного на углях, – отвлекся Арнаутов, уписывая за обе щеки куски рыбы, поданные на вертеле. – Вкус необыкновенный…

– Кто и вспомнит-то теперь о тех давних временах! – произнес Экзорцист, вставая с места и подходя к стулу, на котором сидел господин Беглов. – Наверное, никого и не осталось из тех, кто мог бы нам правду поведать о заключении Нерчинского договора…

– Как это не осталось! – взвился отставник Беглов. – Еще жив мой драгоценный дядюшка Иван Астафьевич Власов, коему нынче стукнуло девяносто лет, но он находится в добром здравии и все помнит. Он сам мне рассказывал, что свита Великого Посла российского Головина, кроме него самого, носившего тогда чины стольника и воеводы, состояла еще из дьяка Семена Корницкого, пятисот шести московских стрельцов и тысячи четырехсот солдат гарнизонных полков, присоединившихся в Сибири. Великий Посол Головин отъехал из Москвы 26 января 1686 года на пятидесяти подводах и прибыл в Тобольск 24 марта того же года. Оттуда, с солдатами и пушками, отправился он на судах водою в Рыбный острог, где и перезимовал. Из Рыбного Головин продолжил плавание вниз по Тунгуске к Братскому острогу. 17 июля 1687 года он подъехал к Иркутску, а 19 ноября был в Селенгинске, откуда и направил чиновника по особым поручениям Степана Коровина с письмом к пограничным китайским воеводам, извещая о своем прибытии для проведения переговоров. И пока ждал ответ, все время был настороже, поскольку спокойно спать ему не давали многочисленные нападения мунгальских князей[2]. Тогда же он здорово проучил этих мунгалов, воспользовавшись их раздором с калмыками. Поддержав калмыков, Головин выступил со своим отрядом из селения Удинска и в двухстах верстах наголову разбил войско мунгалов. Многих пленил, большой ясак взял деньгами и скотом. С тех пор русское посольство больше не нуждалось в средствах и продовольствии.

– Несомненно, богатства графской семьи Головиных стали произрастать именно с того времени, – поддержал соседа слева полковник Арнаутов. – А какие дары получил Федор Алексеевич от китайских послов! Я знаю только про знаменитый меч Богдахана с тремя большими изумрудами на рукояти…

– Что меч! – махнул рукой господин Беглов, даже забывший о еде. – Тогда в Китае каждый чиновник посольства обязывался одаривать иноплеменных послов лучшим, что имел. Так повелел Сын Неба, как называл себя Богдахан. Дядюшка заставил меня заучить наизусть имена всех китайских чиновников того посольства! Если желаете, я могу назвать их хоть сейчас…

– Попробуйте назвать, – с деланной недоверчивостью подзадорил Беглова Экзорцист.