Чехия и чехи. О чем молчат путеводители

Впрочем, говорили на эту тему мало и неохотно. В Риге, где я учился, как и во всех Прибалтийских республиках, идеологический надзор был гораздо жестче, чем где-либо. И люди здесь золотому правилу советской жизни «поменьше болтай – здоровее будешь» следовали строже. То ли дело в любимом моем городе Инта, куда я приехал на зимние каникулы! Сильно поредевший круг друзей моих родителей традиционно собрался у нас дома за овальным столом. Многих я видел здесь еще дошкольником, большинство прошло суровую закалку в местных сталинских лагерях. Незадолго до моего приезда в Чехословакии произошло трагическое событие – протестуя против оккупации, в центре Праги совершил самосожжение студент Ян Палах… И вот посреди общего разговора раздается зычный голос: «Надо же, какой мужественный народ эти чехи!.. Ян Палах себя сжег… Не покорились они советской оккупации!» Не то чтобы остальные подхватили этот разговор, но никто и не зашикал, разговор на другую тему даже не попытался перевести. А гость продолжал: «Кто бы мог подумать – такой маленький народ, и такой мужественный! Не испугались танков… Молодцы!» Меня, признаться, поразила тогда и смелость высказывания, и совершенно однозначная оценка событий. А остальные отреагировали на эту жуткую по тем временам крамолу как на самый привычный для интинской интеллигенции разговор. Вот так-то! «Если выпало в Империи родиться, / лучше жить в глухой провинции у моря» (И. Бродский).

* * *

С военной точки зрения ввод войск прошел блестяще. Всю ночь над Прагой гудели военно-транспортные самолеты. Первый из них запросил разрешение якобы на аварийную посадку. Выскочившие из самолета десантники стремительно захватили все аэродромные службы и обеспечили посадку остальных. Огромные самолеты летали конвейером: высадив войска и технику чуть ли не на ходу, взлетали за следующей партией. Через пару часов все важнейшие объекты Праги были под контролем наших войск. Арестовали и вывезли в Советский Союз руководство Чехословакии. Тем временем сухопутные войска, превышая по скорости все уставные нормативы, неслись по ночным дорогам, бросая на обочинах сломавшуюся технику, сшибая гусеницами углы домов на узких улочках спящих городов. Семь тысяч танков и триста тысяч солдат было введено в маленькую мирную страну. А вот теперь представьте себя на месте чеха, вставшего рано утром 21 августа 1968 года и по дороге на работу увидевшего на трамвайных путях колонну бронетранспортеров с чужими солдатами. Какие он в тот момент испытал чувства? Гнев, унижение?… Нет, наверное, это уже потом. Скорее всего, горькое недоумение и обиду! Зачем?! За что?! Наверняка почти все чехи думали, что не противопоставляют себя Советскому Союзу, не выступают против русских, которых считали своими друзьями, против социализма, наконец. Желание жить лучше в своей стране – это преступление?! Недаром среди лозунгов, надписей, листовок, моментально покрывших стены домов, были и такие: «Почему? У нас нет контрреволюции!», «Зачем вы здесь? Вчера – друзья, сегодня – враги», «Друзья с оружием?! Зачем?». Очень часто встречался лозунг: «Ленин, проснись – Брежнев сошел с ума!»

Сразу надо сказать: вооруженных столкновений было совсем немного. Чехословацкая армия, повинуясь строгому приказу, не покидала казармы. Из общего количества жертв (немногим больше ста человек) основное число погибло в результате дорожных происшествий, неосторожного обращения с оружием и т. д. Кинохроники показывали площади, запруженные нашими танками и обступившими их толпами людей, возбужденно кричащих, размахивающих плакатами. На стенах надписи, листовки, часто нарисованы пятиконечные звезды, а в центре свастика… Такие рисунки показывали охотно, стараясь культивировать у нас мысль: «Мы их в 1945-м освобождали, а они…» Однако редко показывали другие надписи, дезавуирующие эту кощунственную спекуляцию на крови наших солдат-освободителей в Великой Отечественной: «Твой отец нас освобождал, что делает его сын?», «Слава вашим отцам – вам позор!», «1945-й – свобода, 1968-й – оккупация» [22]. Показывали несколько дымящихся танков: чехи пробивали железными пиками топливные баки и бросали горящую паклю или сухие листья на броню… Разумеется, все это делали, будучи уверенными, что русские солдаты не будут стрелять по безоружным людям и давить их гусеницами. Совсем по-другому вели себя чехи в тех местах, где находились немецкие части из ГДР. Там немцы поставили ограждения или просто рисовали мелом черту на асфальте. По всем, кто переступал черту, открывали огонь. Никаких тебе политических диспутов и протестов! Думаю, об этом тоже надо сказать для объективности.

Многие из вас уже читали об этих первых днях вторжения (а если нет – прочтите). Вот что пишет Милан Кундера в книге «Невыносимая легкость бытия»: