Чехия. Инструкция по эксплуатации

Нелагозевес — волшебное место. В стиле Линды мы приписываем ее пра-чеху, прозванному Нелагода (Nelahoda). То есть, человеку, который ничего не устраивает по-доброму, другими словами: недовольный тип, брюзга. Но само расположение этого места — сама доброта и мягкость, так что, скорее всего, речь о корне Nelahoz. И вот тут загадка вовсе даже небольшая, скорее, доказательство перемешиванию народов или различных слов. "Нел" (Nel) — это доисторическое наименование воды, распространенное по всей Европе: во Франции можно найти Неле или Ньел, а в Германии — Неллинген. А вот "гоз" (hoz) означает Haus, то есть "дом". Как в немецком названии этой общины — Мюльхаузен — где "мюль", то есть "мельница", это народное, то есть германское определение чего-то там над водой. Mil и nil — это древние варианты названий болот или трясин. Потому что после кельтов сюда прибыли германцы, ну а мы — уже после них. Замечательная цепочка поселений — в этой вот "Водной Деревне", наполненной водными понятиями. И ничего удивительного, что именно здесь в 1841 году родился композитор, написавший нам известную во всем мире водяную оперу.

Интрига простейшая: князь на охоте в лесах неподалеку от замка — похожего на тот, что высится над Нелагозевесью — встречает девушку волшебной красоты. Хотя она немая, князь молниеносно в нее влюбляется. В конце концов, немая, да еще и красивая — это древнейшая мечта мужчины. Однако, то что выглядело случайностью, на самом деле — судьба. Незнакомка князя знает. Она высмотрела его для сбя — по-чешски и по-женски — уже довольно давно. Она желает его, хотя, князь как человек смертен, она же — бессмертная русалка — то есть существо, которое может желать всего — кроме людской, телесной любви. Ведь любовь — это основа смертности, продление жизни в процессе умирания. Любовь дает только одну гарантию — то, что родится, когда-то наверняка умрет.

Женщина из водной нимфы? Это будет дорого стоить. Папаша нашей русалки, водяной и повелитель глубин, полностью осознает, на что способна человеческая стая. Нарушающая обеты, лживая и непослушная банда. Он предостерегает дочку и сочувствует ей в великолепной арии:

Бедная моя русалка бледная, даже если бы и сто раз была ты человеком, навечно пленена.

Но напрасны все предостережения. Князю — как типичному охотнику — вскоре требуется новая жертва, так что ловит в свои сети болтливую, к тому же чужестранную — то есть, экзотическую — княжну. Бедной Русалке приходится возвращаться в болота и трясины — на сей раз как чудовище, заманивающее людей, чтобы те утонули. Ужасная профессия. Но когда выспрашивает, как из этого несчастья вырваться, местная колдунья поясняет, что для этого ей необходимо избавиться от князя. Но Русалка существо благородное. Она не мстит, даже тогда, когда ее любимый разыскивает свою старую любовь лишь после того, как чужестранная изменница его бросила. Она протягивает к нему свои родимые руки, и счастье со смертью соединяются в этих объятиях.

Финал драмы — это еще и музыкальная кульминация оперы: трагическая, объединяющая, эротическая. Вы наверняка уже отгадали, что этого композитора звали Антонином Дворжаком — он был величайшим нашим музыкальным деятелем. А начинал он как подмастерье у мясника, зато затем превратился в композитора космического масштаба. Человек двух континентов, с огромной славой. Американцы пригласили его в Нью-Йорк, он же написал для них симфонию "Из Нового Света". Симфония восхитила всех, когда же через полвека американцы высадятся на Луне, один из них включит это произведение, "лунную сонату"[61].

Либретто к "Русалке" написал Ярослав Квапил, литератор из поколения Кафки и Рильке, но еще и Ленина с Гитлером. Большинство из этого поколения поддастся очарованию охоты — они охотятся сами, либо же охотятся на них. И я все время задаю себе вопрос: откуда в них эта страсть? Текст Квапила содержит в себе эссенцию тех времен. Но откуда мания в спокойных чешских лесах? В этой стране там ведь растут исключительно грибы на похлебку. Либретто должно было быть выражением чешскости. Не только идиллия, но еще и драма — национальна и местная, но чтобы ее понимали и во всем мире. Большая задача для нашего Национального Театра. Весьма амбициозно мы выстроили его на берегу Влтавы, архитектурно приспособили замечательным временам. Не следует экономить, чтобы посетить его, дорогой наш чехоразведчик, поскольку там ты сам увидишь, какими мы тогда видели самих себя. Это наш автопортрет. И одновременно: продукт тех времен. У него даже имеется собственная отметка, которой не так легко найти параллель в мире: Народ — себе. Мы — самим себе, поскольку мы — это мы. Практически божественное уравнение.