Чехов без глянца

В кабинете Чехова близ входа в его спальню от­крытые полки с книгами тянулись от пола до по­толка. Это была библиотека Чехова, составившая­ся по преимуществу с помощью покупок на старой московской Сухаревке, положившей начало биб­лиотекам многих московских писателей и журна­листов. <...>

Книг в библиотеке Чехова жалось друт к другу нема­ло, быть может до тысячи и даже значительно боль­ше; все они имели очень зачитанный вид; здесь были старые, разрозненные толстые журналы, от­дельные томики разных авторов, имевших некото­рое влияние на творчество Чехова; покупалось все это в разное время, понемножку, при получении из редакций более крупного гонорара или аванса; пол­ные собрания сочинений в те времена стоили доро­го, и на них у Чехова не хватало денег. Да и помеще­ние ранее не позволяло особенно шириться его библиотеке.

Дом в Мелихове

Владимир Иванович Немирович-Данченко:

Мелихово —это длинный одноэтажный дом. на не­большом фундаменте, не очень большой сад. не длинная, но красивая аллея, идущая сбоку от дома к пруду или озеру, и несколько десятков десятин зем-

ли. Были и службы, кое-какие из них построены да­же Антоном Павловичем. Центральная Россия, Серпуховский уезд, дорога к Мелихову, от станции Лопасня 11 верст, проселочная, лесом, в дождливую погоду осенью и весной, как водится, плохая: в рыт­винах и ухабах. <...>

Благодаря озеру и сад)', в лунные ночи и закатные вечера Мелихово было красиво и волновало фанта­зию. Здесь Чехов писал «Чайку», и много подробно­стей в «Чайке» навеяно обстановкой Мелихова.

Мария Тимофеевна Дроздова:

Усадьба Чехова лежала на ровном месте, без каких- либо особенно красивых уголков. Небольшой ста­рый одноэтажный дом. выкрашенный желтой, уже потемневшей охрой, с парадным ходом, застеклен­ным цветными стеклами. По другую сторону дома находилась терраса, перед которой была располо­жена круглая большая клумба с резедой, душистым горошком, табаком. За большой клумбой были по­сажены полукругом любимые розы Антона Павло­вича, около самого балкона, по обе стороны крыль­ца, — две грядки гелиотропов, посаженных тоже но просьбе Антона Павловича (как он сказал — «для темпераментных гостей»). Дальше, за цветником, шла коротенькая со скамеечками липовая аллея и ряд елей и сосен. Между флигелем и домом был разбит небольшой фруктовый сад. <...> За волютами — к выходу в поле — была скамеечка, где по вечерам часто сидел Чехов, если только у него для этого находилось время (что случалось больше, когда кго-нибудь был из гостей). Вдали, где шла доро­га на станцию, виднелся перелесок — ольха, березки, кустарник. По левую сторону дороги был неболь­шой пруд, вроде копанки с глинистыми вязкими бе­регами, куда пущены были караси. Антон Павлович очень охотно удил рыбу, но и за этим удовол!.ствием 149

его приходилось видеть очень редко. Пруд был еще молодой, некрасивый, недавно посаженные ивы еле давали тень. На берегу скромно стояла обтянутая ро­гожкой купальня на одного человека.

Татьяна Львовна Щепкина-Купсрник:

В доме было комнат девять-десять, и когда А. П. в первый раз показывал мне его, — то меня обвели кругом дома раза три, и каждый раз он называл ком­наты по-иному: то, положим, «проходная», то «пуш­кинская» — по большому портрету Пушкина, висев­шему в ней, — то «для гостей», или «угловая» — она же «диванная», она же — «кабинет». А. П. объяснял, что так в провинциальных театрах, когда не хвата­ет «толпы» или «воинов», одних и тех же статистов проводят через сцену по нескольку раз — то пеш­ком, то бегом, то поодиночке, то группами... чтобы создать впечатление многочисленности. Обстановка была более чем скромная - без всякой мишуры: главное украшение была безукоризненная чистота, много воздуха и цветов. Комнаты как-то походили на своих владельцев: келейка Павла Его­ровича, с киотами, лампадкой, запахом лекарствен­ных трав и огромными книгами, в которых он за­писывал все события дня в одной строке <...>. Комната Евгении Яковлевны, кротчайшей и доб­рейшей матери А. И., — с ослепительной чистоты занавесками, швейной машинкой, огромным шка­фом и сундуком, где хранилось все, что только мог­ло понадобиться в доме, и с удобным креслом, в ко­тором, впрочем, она редко сидела — неутомимая хлопотунья.

Белая девическая комната Марии Павловны, с цве­тами и узкой белой кроватью, с огромным портре­том брата, занимавшим самое главное место как в комнате, так и в ее сердце. Гостиная с пианино 150 и террасой в сад...

Наконец—кабинет А- П. —с этими светлыми, как его взгляд на мир, окнами, с книгами, письменным сто­лом. на котором, кроме исписанных его причудли­вым, но разборчивым почерком страниц последнего рассказа, лежали планы, чертежи и сметы больниц, школ, построек серпуховского земства, — с этюдами Левитана и покойного Н. П. Чехова — талантливого художника — на стенах.

Алексей Иванович Яковлев: