Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Вечерние же и «молитвы сумерек» («минха» и «маарив») совершаются в обитаемой синагоге («бесгамидрош»). В необитаемой синагоге не имеется даже печек, и в зимнее время все молятся в шубах и пальто. Холод стоит в синагоге невообразимый. Зато и молитва в этой синагоге совершается вдвое быстрее, нежели в обитаемой синагоге. В [не]обитаемой синагоге никто не имеет права ночевать, но даже днем оставаться по окончании молитвы никому не разрешается. Она вне молитвенного времени всегда заперта на ключ, который постоянно находится или у раввина, или у старосты ее («габай»). Впрочем, молитвы в необитаемой синагоге совершаются только по субботам да по годовым праздникам.

Это подразделение еврейских синагог на обитаемые («бес-гамидрош») и необитаемые («бес-гатфило») производится только в городах, почти исключительно заселенных евреями. В Петербурге, Москве и других вне «черты» городах необитаемых синагог нет.

Строящаяся в настоящее время в Петербурге синагога — первая в этом роде синагога, которая кроме социального назначения молитвенного дома будет вмещать в пристройках своих и другие учреждения, как чисто религиозные, так и благотворительные. Главное здание синагоги предназначается для ежедневных молитв; хотя собственно в Петербурге ежедневные молитвы в синагоге становятся уже очень редким явлением и превращаются в «преданье старины глубокой».

Итак, здесь ставится вопрос о судьбе существующих в Петербурге временных синагог и молитвенных домов после окончания строительства Большой хоральной синагоги (начато в 1883, закончено в 1893 г.), и о типе этой новой синагоги. Автор статьи полагает, что она соединит в себе особенности вышеприведенных двух типов и будет не только молитвенным домом, но и своего рода общинным центром.

Вопрос о том, «оставить ли существующие в городе временные синагоги и молельни по-прежнему на их местах и самим для праздничной молитвы направляться в новую, имеющую в недалеком будущем открыться синагогу», был решен не прихожанами, а государственной властью, в намерения которой вовсе не входило считаться с интересами евреев. С момента открытия главной синагоги Петербурга, согласно постановлению Комитета министров 1869 года, закрывались все старые молельни. Зал синагоги, рассчитанный на 1200 мест, не мог вместить всё еврейское население города. Кроме того, из-за расстояния, превышающего разрешенное в субботу для пешего перехода, евреи окраин не могли отправляться на молитву в центральную синагогу. В течение десяти лет евреи петербургских окраин обращались к властям с просьбами о разрешении вновь открыть молельни, закрытые в 1894 году после постройки главной синагоги, и неизменно получали отказ. Помещения семи официально существовавших в городе еврейских молелен были закрыты, а сами молельни были перенесены в новую синагогу. Для их размещения пришлось использовать служебные помещения и подвалы синагоги.

В том же жанре физиологического очерка, с характерным для него вниманием к деталям и нравам, написана газетная статья «О „каширном мясе“» («Петербургская газета». 5 сентября 1887, № 243), посвященная описанию правил еврейского забоя скота и устройству еврейской мясной торговли.