Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Есть много вопросов в русской жизни, о которых я много читал, думал и все-таки не имею о них своего мнения, на котором бы настаивал. Это вопросы: еврейский, об общине и обязательном в России обучении ‹…› для себя я имею мнение, что лучше жить братски со всеми национальностями, и высказываю это мнение; но сам боюсь евреев и избегаю их. Я за равноправность, но не за евреев ‹…›. Если мне нужно купить сапоги и передо мной будут сапожники — немец, поляк, русский — то я зайду к немцу, если нет немца, зайду к поляку и т. д. К еврею я зайду после. Я знаю его (еврея) недостатки и что он где-нибудь да сфальшивит. Но все же он человек и нет разницы между дурными людьми всякой национальности.

Из вышесказанного Фаресов заключил: «Таким образом, по еврейскому вопросу у Лескова не было прямолинейности, и он сам признавал его для себя „проклятым“» [ФАРЕСОВ.]. По-видимому, так оно и было, принимая во внимания эмоциональность Лескова, его чувствительность к обидам и склонность к резким суждениям. Обвиняя, как православный христианин и корневой русский человек евреев во всех смертных грехах, он в то же время за них заступался. В 1880–1885 гг. Лесков опубликовал целый ряд статей, описывающих жизнь и обычаи российских евреев из черты оседлости: «Религиозные обряды евреев» (1880), «Обряды и суеверия евреев» (1881), «Книга Кагала» (1882), «У евреев», «Кучки», «Еврейская грация (Вербный день у евреев)», «Радостный день у евреев (последний праздник осени)», «Религиозные иллюминации у евреев», «Еврей в России. Несколько замечаний по еврейскому вопросу» (1884), «Еврейские хедеры и меламеды» (1885) — см. [ЛЕВИН С.], [MARCADÉ. Р. 426]. Благодаря этим публикациям Лесков зарекомендовал себя в качестве «эксперта» по вопросам, связанным с обычаями и религиозными верованиями евреев. Публикация очерков началась в январе 1880 г. в суворинском «Новом времени», охотно печатавшего материалы по «еврейскому вопросу», но, как правило, тенденциозно антисемитской направленности. Статьи же Лескова относились к жанру «физиологический очерк»[110], т. е. имели главным образом познавательное значение. Суворина это обстоятельство, по всей видимости, не устраивало, т. к. после выхода в свет четвертого очерка «Новое время» отказалось от дальнейшей их публикации. Тогда Лесков обратился с аналогичным проектом к издателю «Петербургской газеты» С. Н. Худекову. 26 ноября 1880 г. он писал ему:

…разыскал и выправил мои извлечения о еврейских обрядах. По-моему, это очень интересно и весьма отвечает современному возбуждению внимания к евреям. Очерков этих будет 10–12, и, конечно, все они будут новостью для нашей публики. Все они также будут по возможности веселы и незлобивы. Так это будет всего лучше. ‹…› это занимательно и интересно [ЛЕСКОВ-СС. Т. 10.].

Тон всех этих публикаций Лескова была по большей части описательной, а авторская позиция в целом нейтральной. Исключение, как можно судить по ниже приводимым цитатам, составляет статья, касающаяся пресловутого еврейского «кагала»…

«Еврейские синагоги» («Петербургская газета». 25 августа 1887, № 232) — представляет собой своеобразный физиологический очерк (жанр, популярный в русской литературе и публицистике 1840–1850-х гг.) бытования еврейских молитвенных домов и синагог. Петербургские синагоги классифицируются по их предназначению и использованию:

Теперь, когда постройка еврейской синагоги в Петербурге подвигается к концу, среди еврейского населения столицы возникает вопрос, оставить ли существующие в городе временные синагоги и молельни по-прежнему на их местах или закрыть их и самим для праздничной молитвы направляться в новую, имеющую в недалеком будущем открыться синагогу.