Чехов. Книга 10. Грехи отцов

Гараж, который арендовал покойный Козырев, располагался неподалеку от дома, где жил Сергей. Комплекс был огорожен невысоким бетонным забором, за которым рядами ютились небольшие коробочки из кирпича, покрытые железными местами проржавевшими листами. Машина проехала через распахнутые ворота, тихо покатилась по узкой дорожке мимо облезлых боксов.

— Охраны нет, — отметил Питерский. — Хотя собаки здесь имеются.

Словно в подтверждение его слов, где-то на окраине гаражного комплекса залаяла собака, и ее лай подхватило еще множество животных с разных сторон.

— Тоже нас почуяли, — прокомментировал слуга.

Возле стен гаражей замелькали тени. Видимо, псы стягивались посмотреть на гостей. Быть может, привыкли, что водители их подкармливают. Фома же свернул в нужный ряд, доехал до конца и остановился напротив гаража с зелеными воротами:

— Этот, вашество. Вон номер.

— Хорошо, — пробормотал я, откинулся на спинку кресла и с интересом взглянул на гараж, раздумывая, что делать дальше. Навыками взлома я не обладал. К тому же не знал, как хорошо заселен ряд. Если кто-то решит заехать в гаражи по делам и увидит, как мы с Фомой взламывает замок, у нас могут появиться проблемы. Ладно, проверим, есть ли здесь призраки.

Я вздохнул и открыл дверь. Вышел из машины и собирался уже поставить тотемы, но в этот момент замки за дверьми загремели, и створки со скрипом распахнулись. И на пороге появился… Василий. Он с улыбкой взглянул на меня, а затем произнёс:

— Надо же, нашел. Молодец. Все же не зря хлеб ешь. Ну, проходи.

Он сделал приглашающий жест, и я направился к гаражу. Фома последовал за мной. И едва мы вошли, Василий повернул рычажок выключателя, и под потолком загудели, разгораясь, лампы дневного света.

Внутри помещение оказалось просторным. И практически пустым. Только несколько зеркал в старых антикварных рамах полукругом стояли в центре. Да в углу разместился широкий стол.

Я подошел к зеркалам. Рамы оказались резными. Неизвестный мастер изобразил в дереве причудливых зверей, которые держали лапами овальные полотна. А на самих мутных, покрытых пылью зеркалах словно виднелись отпечатки ладоней. Я протянул было руку к одному из зеркал и тут же отдернул ее: от стекла веяло лютым холодом.

— Дурное это место, — стоявший рядом Фома.

— Как нашел это место? — послышался за спиной голос Василия.

— Через знакомых в жандармерии, — не оборачиваясь ответил я. — Хотел выяснить про деньги, которые пропали со счетов, а подарком получил информацию про гараж.

— Какой же он тупица, — прошипел Козырев. — Зарегистрировал договор. Вот идиот!

— Наверное, поэтому вы и не хотели его покупать? — предположил я. — После смерти этот гараж бы быстро обнаружили.

— Все верно, — ворчливо подтвердил Василий.

— Почему бы тогда было не снять его на чужое имя?

— Не хотел, чтобы после смерти здесь шастали всякие, — просто ответил призрак. — Да вот не учел адвоката-некроманта, у которого есть связи в жандармерии.

Я обернулся и произнёс:

— Вы достаточно сильный призрак. Так что могли бы легко разогнать всех шастающих.

— Увы, но когда ты жив, и не обладаешь нужными талантами, сложно просчитать, насколько сильным ты останешься после смерти, — ехидно ответил Козырев. — И сколько корма тебе получится найти тоже не посчитать. Я знал о посмертии только теорию, но реальность превзошла все мои самые смелые ожидания.

Я кивнул, соглашаясь с Василием.

— Расскажете, как у вас это удалось?

Призрак вздохнул:

— Ладно. Если ты взамен поможешь мне.

— В чем же?

— Поговорить с одним человеком. С тем, с кем я не успел попрощаться перед смертью. Я сам пытался найти, да не смог.

— Хорошо, — согласился я. — Если просто поговорить — то я помогу вам. Даю слово высокорожденного.

— Тогда слушай, — начал Василий. — В этом мире есть множество тайн, которые сложно объяснить…

Я поморщился, понимая, что разговор выйдет долгим. Но не стал перебивать Козырева, внимательно слушая призрака.

***

Рассказ Василия и правда занял много времени. Отчасти потому, что мужчина любил плести словесные кружева, которые украшали рассказ, но не несли никакого смысла. Отчасти потому, что схема, которую придумал Козырев, была слишком уж сложной, и мне то дело приходилось уточнять некоторые вещи. В такие моменты Василий обычно недовольно морщился, но все же пояснял то, чего я не понимал. Фома же слушал историю молча. И судя по его лицу, мне казалось, что он понимал все куда лучше, чем я. Только когда Василий закончил, Питерский протянул:

— Ну и дела.

— Полностью согласен, — добавил я. — Так выходит, все деньги ушли на устройство этой…базы?

Призрак поморщился и покачал головой:

— Не все, — ответил он. — Остаток лежит в верхнем ящике.

Василий указал на стол, который стоял у дальней стены и великодушно разрешил: