Чехов. Книга 10. Грехи отцов

— Хитро придумано, — отметил я.

— Я потом придумал завести отличного вида тапочки, в которых не стыдно было выйти в парадную. Но моя благоверная эти самые тапочки подсунула псу, который с радостью устроил в них туалет…

— Так о чем вы хотели со мной поговорить? — напомнил я, понимая, что этот диалог рискует стать многочасовым.

— Ах, да! Мастер некромант, мне есть что вам сказать… У нас в доме случилось кое-что донельзя странное. Вы же помните, что в первую нашу встречу нам составила компанию домоуправительница? Эта та, которая упала с лестницы и представилась аккурат между шестым и пятым этажом…

— Помнится, что вы уверяли, что между четвертым и пятым, — поправил я старика.

Тот просиял:

— Вы и правда все замечаете, молодой человек! До чего же приятно, когда тебя слушают и принимают всерьез.

— Ближе к делу, господин Карпович, — попросил я. — Мы с Ариной Родионовной должны успеть на прием.

Старик вновь замер и довольно усмехнулся:

— Девушка ищет свою сумочку, так что у нас есть минутка. И я-таки готов вам рассказать про домоуправительницу…

— Она решилась уйти и хочет попросить моей помощи?

— Все совсем не так, мастер Чехов. Дело в том, что вредная бабища пропала. Совсем пропала!

— Быть может она от вас прячется? Или дремлет в стене?

— Я слишком хорошо ее знаю. Каждый день в шестнадцать-восемнадцать она совершает свой полет по лестнице, пачкая призрачными мозгами ступени и площадку.

— И что же на этот раз не так?

— Уже второй день она этого не делает, — шелестящим голосом сообщил старик. — Она могла пропадать надолго, но свою смерть никогда не пропускала.

— Уверены? — уточнил я.

— У меня не так много развлечений, мастер некромант. И я не отказывал себе в удовольствии наблюдать за смертью этой гадины. Каждый раз я просил ее перенести время выступления, потому как обычно в этот час идет интереснейшая передача про всяких мракобесов. Но она не слушала моих просьб. И я каждый раз назло ей сопровождал эпичное падение какой-нибудь скабрезной песенкой или стишком. Но вот уже два дня, как она не появляется на лестнице.

— А вы не слышали странный шепот, походящий на зов? — насторожился я.

— Странно, что вы об этом спросили, Павел Филиппович. Недавно я слышал, как кто-то звал меня. Как раз с того дня эта бабища и перестала бросаться вниз по ступеням. Думаете, это она меня звала? — старик выпучил глаза. — Я порядочный мужчина! И между прочим, женатый.

— Давайте я вас подкормлю, чтобы вы не были голодны, — я щелкнул пальцами, чтобы призвать тотем. — В таком состоянии вы сможете противостоять зову.

— А давайте! — с радостью согласился старик. — И если не надо идти, так я и не пойду. Чай не дурак!

Я напитал призрака и еще раз попросил его не выходить на зов и не смотреть на свет, если тот покажется.

— Я так и знал, что однажды синодники возьмутся за чистку домов… Но не думал, что начнут с нашего! Тут же нас очень мало — всего-то несколько женщин и мужчин, которые почти не хулиганят. Я за этим слежу.

— Постараюсь во всем разобраться, — пообещал я и взглянул на часы. — Простите, но мне впрямь пора…

Карпович вновь замер и довольно крякнул:

— Девица как раз поправляет платье. Сейчас к двери подойдет. Так что не томите ее, она так старалась сегодня быть особенно красивой.

— Вы ведь за ней не подсматриваете? — сурово осведомился я.

— Она начала меня видеть, и потому следить за ней стало неприлично, — с обидой сообщил старик. — Но это не мешает мне слышать, как она говорит по телефону, а иногда и сама с собой. Хорошо, что в доме больше никто не замечает доброго соседа в моем лице. К слову… — он опять замер и вдруг так и задохнулся от восторга. — Сонечка бьет мужа тапкой по голове! Я должен это видеть! Простите, вынужден попрощаться…

Старик исчез, и я, наконец, смог подойти к двери нужной мне квартиры.

Глава 2 На бал

Дверь распахнулась за мгновение до того, как я нажал на кнопку звонка.

— Павел Филиппович… — выдохнула девушка.

— Неужели я опоздал? — растерялся я. И тут же спохватился: — Вы чудесно выглядите!

— Рано для комплиментов, — заявила девушка и, взяв меня за руку, втянула в прихожую.

Над нами отчего-то несколько раз моргнула лампа. А потом Нечаева отступила от меня на пару шагов и позволила себя рассмотреть.

Она и впрямь оказалась красивой настолько, что мне стало нечем дышать. Васильковое платье с открытыми плечами, узким лифом и широкой юбкой очень шло ей. Ткань была расшита крохотными прозрачными бусинками, создающими узор в виде длинных диковинных перьев. И если на груди их было немного, то к низу подола становилось столько, что материала под ними видно не было. Когда Арина покрутилась, то платье замерцало мириадами бликов, сверкающих в гранях каждой бусины. И перья казались словно живым.

— Не слишком? — отчего-то шепотом спросила девушка и посмотрела на меня почти испуганно.

— Великолепно… — пересохшими губами ответил я. — Вы красивы настолько, что мне сложно оторвать от вас взгляд.

— Это ведь хорошо? — робко улыбнулась Арина.

Я на это лишь кивнул. А потом мысленно отругал себя.

— Мне стоило принести еще цветов, — признался я.