Чехов. Книга 10. Грехи отцов

Нечаева тихонько засмеялась и лукаво уточнила:

— Думаете, что три букета мне показалось маловато?

— Надеюсь, вам понравились все, — я решил не показывать удивления.

Но понял, что это постаралась бабушка — про третий букет мне ничего известно не было.

— Мне особенно понравились незабудки, — сообщила девушка, отступая в гостиную.

Было приятно, что именно мой заказ пришелся ей по душе. Я прошел за девушкой и увидел цветы на столе. Букет, что прислала княгиня Чехова, я узнал сразу же — она любила розы и считала, что они всегда будут к месту. Соцветия были нежно-голубого оттенка, который напоминал о цветах нашей семьи.

— С этим привезли конфеты и записку с пожеланием хорошо провести время, — девушка указала на розы. — Я так понимаю, Софья Яковлевна таким образом дала понять, что не возражает против вашего сопровождения меня в Яблоневый Сад?

— Конфеты настоящие? — совершенно серьезно уточнил я.

— Да… — опешила Арина. — А разве могло быть иначе?

— Если бы она не одобряла нашу с вами прогулку, то скорее всего прислала бы камни. Я знаю свою бабушку и уверяю: она поступила бы именно так.

— Однако меня немного смутила эта вещица… — девушка указала на тонкий сосуд, в котором расположился высокий стебель, удерживающий несколько крупных изысканных цветов причудливой формы.

— Это орхидея! — догадался я и заметил то, что до того не бросалось в глаза — рядом на столе стояла черная лаковая шкатулка с гербом моей семьи на крышке.

— Я не смогла ее открыть. Но приложенная к ней записка дает понять, что на этот вечер я могу взять себе цвет семьи. Что это значит?

Я подошел ближе и коснулся шкатулки. В ней почти сразу раздался щелчок, и крышка приподнялась. Мне осталось лишь приподнять ее, чтобы увидеть содержимое.

На атласной подложке лежал овальный кулон из прозрачного синего камня в золотой оправе.

— Искупитель!.. — вздохнула девушка.

— Этот кулон бабушка подарила моей матери, — пояснил я. И добавил едва слышно: — Отец решил дать вам его на вечер, чтобы подтвердить намерения семьи.

— Разве это будет удобно? — смутилась Нечаева и прикрыла рот пальцами.

И вдруг я понял, что она не осознает, что все это всерьез. Конечно, в этом была моя вина. Мне стоило с самого начала заявить о своих намерениях.

— Арина Родионовна, окажите мне честь, — твердо сказал я. — Позвольте мне надеть на вас это украшение и сопроводить в Яблоневый Сад.

— Вы уверены? — тихо спросила она.

— Совершенно точно! Я буду горд, если вы сегодня будете носить цвета моей семьи.

Девушка кивнула и медленно повернулась ко мне спиной. Напротив стояло высокое зеркало, и я без труда мог видеть, как вспыхнули глаза моей спутницы. Как она затаила дыхание, когда украшение коснулось ее груди, и толстая витая цепочка тяжестью легла на ключицы. Я без труда справился с замком, и подушечки пальцев слегка коснулись изящной шеи. От этого движения мы оба вздрогнули, и затем наши взгляды встретились в отражении.

Я не мог не признать, что мы хорошо смотримся вместе. Нечаева слегка коснулась камня, и кулон под ее пальцами на мгновенье ожил и бросил блик.

— А если я его потеряю? — спросила Арина с опаской.

— Только кто-то из Чеховых сможет снять украшение с вас, — сообщил я, припоминая правила ношения семейных реликвий нашей семьи. — Вам очень идет…

— Спасибо, — девушка не торопилась оборачиваться, словно тоже наслаждалась нашим отражением в зеркале. Но потом будто опомнилась и вздохнула: — Нам надо ехать! Нехорошо будет, если мы опоздаем…

— Вы правы, — я нехотя шагнул назад.

Нечаева обернулась, подхватила со спинки кресла невесомый палантин, набросила на обнаженные плечи и взяла небольшую сумочку из атласа.

— Вы тоже прекрасно выглядите, — сообщила мне она.

— Рядом с вами я просто обязан… — я пожал плечами.

Мы вместе вышли из квартиры, и девушка ненадолго отвернулась, чтобы закрыть дверь на ключ. А я оглянулся, ощутив странный холодок, словно к нам подкрадывался кто-то неживой. Но ощущение тотчас пропало.

— Как ваши соседи? — уточнил я у Арины и выразительно поднял бровь. — Не беспокоят?

— Вы про того приятного старичка? — Нечаева улыбнулась и вошла в лифт. — Он пару раз со мной здоровался, и вы оказались правы: господин Карпович весьма приятный человек. Мне не стоило его бояться.

Я был уверен: этот хитрый призрак прослушивает разговоры в парадной, где бы он в этот момент ни находился. И сейчас он удостоверился, что я о нем упоминал. Все же не хотелось, чтобы он совал свой любопытный призрачный нос в жилище Нечаевой…

В холле перед нами почтительно распахнули двери.

— Хорошего вечера, — с поклоном пожелал консьерж.

— Спасибо, — отозвался я и вложил в его руку купюру — из тех, что заблаговременно сунул в карман пиджака для таких вот случаев.

Мужчина просиял и проводил нас широкой улыбкой.

Фома ждал нас у машины и открыл дверь, как только мы подошли.

— Добрый вечер, Арина Родионовна, — пробасил Питерский.

— Добрый. До чего же ты сегодня хорош! — заметила девушка. И обернулась ко мне, чтобы заговорщически сообщить: — Надо следить, как бы его не утащили! Не то кабинет адвоката останется без помощника…