Чехов. Книга 12. Танец со смертью

В черных провалах дверей показались полупрозрачные силуэты. Почуявшие меня призраки потянулись посмотреть на некроманта, который заглянул за грань. Они собирались у домов, стоя и молча провожая взглядами проезжающие машины. Словно строения не выпускали своих обитателей на улицы. И среди призраков, я заметил относительно «свежих» неупокоенных. Оставалось только гадать, кто убил этих несчастных. Другие люди, которые решили свести счеты в тихом, укромном месте, или призраки поживились человеком, которые от безысходности, или по легкомыслию, забрались в эти развалины.

Призраков заметил не только я. Арина Родионовна удивленно подняла брови, видя большое количество теней, Фома же наоборот, нахмурился, рассматривая местных обитателей. И я подумал, что Фома наверняка отметил этот район, чтобы направить сюда бригаду развоплотителей, чтобы жертв в Петрограде не стало еще больше. И он подтвердил мои предположения:

— Нехорошее тут место. Надо будет почистить тут все, чтобы ладно было.

— Если понадобиться — я приеду помочь, — предложил я.

— Постараемся справиться сами, — усмехнулся Фома Ведович. — Негоже это — чуть что бежать к важному некроманту за помощью. Но если станет невмоготу, то приду и попрошу. Я не гордый.

— Это правильно, — проговорила Арина Родионовна, хмуря брови. — Не стоит переоценивать свои силы.

Мне показалось, что она обращается не только к Питерскому. И от ее нервозности мне стало не по себе.

Машина миновала полуразрушенные, населенные призраками кварталы, и вдоль дороги потянулись серые многоэтажные дома. И я заметил, как Нечаева едва слышно вздохнула. Видимо, такое количество призраков напугало даже ее.

Фома свернул к опорному пункту — двухэтажному, отдельно стоящему зданию, заглушил двигатель и задумчиво произнес:

— Чудно это. Очень чудно.

В этом я был согласен с Питерским. Потому что на стоянке рядом с отделением не было ни одной машины. А неподалеку от здания дежурило двое жандармов. Дверь же была опечатана красной лентой.

— Вымерли тут все, что ли? — удивленно пробормотал Фома.

— А может быть, Шуйский все же решил открыть дело по взрыву трупа, — предположил я. — Сейчас узнаем.

Мы вышли из машины, и едва завидев нас, жандармы мигом направились к нам.

— Слава Искупителю, мастер Питерский, — произнес один поправляя на голове сбитую набок фуражку, и в голосе жандарма я услышал облегчение. — Вы сами прибыли. Лично.

— О чем вы? — не понял Фома.

— О призраках, — ответил жандарм. — Подали запрос, чтобы прибыли люди из вашего отдела. Ждем, а их все нету. У вас, конечно, дел хватает.

— Давно подали? — перебил я офицера, чтобы не терять время.

— Несколько дней назад, — растерянно ответил жандарм. — А бригада до сих пор не прибыла. Вот мы тут сменами и охраняем здание. И ждем.

— Что-то случилось после того, как сюда приехал конвой с трупом из острога?

— Да. С конвоем, похоже, призраков привезли. На этом пункте никогда ничего дурного не случалось. И жрецы приезжали, чтобы проверять нет ли тут чего плохого. Но в тот день, когда в остроге бунт был, сюда привезли особенного мертвеца, которого велели охранять. А с ним появились призраки. Те, которые всю смену пожрали. Четверых за раз сгубили.

— Вот оно что, — протянул я и обратился к Арине Родионовне, — останьтесь здесь, пожалуйста.

Девушка кивнула, наверняка и сама не желая видеть, что находится за опечатанной дверью.

Я шагнул к крыльцу. Питерский поспешил за мной. Уже у двери я остановился, обернулся к жандармам:

— Мастера, не могли бы вы сорвать ленту, чтобы мы могли осмотреть здание изнутри? — вежливо попросил я.

Те опасливо переглянулись:

— Да вы сами пломбу сковырните, Павел Филиппович, — произнес тот, что вводил нас в курс дела. — Там несложно будет. Никакой силой ее не запечатали, так просто приклеили и все.

— Как-то это… не по правилам, — с сомнением произнес я.

Мужчина стянул с головы форменную фуражку и пригладил прорезанные сединой волосы. Я только в этот момент понял, что он намного старше, чем показался поначалу.

— Оно может и не по правилам, мастер-некромант, — заговорил офицер, осторожно подбирая слова, — да вот только подходить к этой проклятой двери желания у меня нет. И напарника к ней я не подпущу. Ему еще жить и жить. Простите, господа, не думайте обо мне плохо. Я в смуту на улицах Петрограда дежурил. Всякого повидал. Такого, что потом к душеправу ходил и просил научить меня заново спать. Но даже в те лихие времена не видел, чтобы людей так варварски убивали. Не по-человечески это, господа. И никто не заставит меня в такое проклятое место войти. А устав раз и нарушить можно. Пусть на моей совести останется. Надо будет — рапорт напишу.

Мы с Фомой переглянулись:

— Знатно же их напугали местные призраки, — пробормотал я.

— Не надо рапорт писать, — отмахнулся Питерский. — Мы со всем разберемся.

— Точно, — кивнул я.

— Самая забава в том, что никаких призраков в здании я не чую, — буркнул шаман, закатывая рукава пиджака. — А уж вы, думаю, и подавно.