Чехов. Книга 12. Танец со смертью

Через несколько минут Леший вернулся и выглядел взбудораженным.

— Мастер, идемте за мной.

Он прошагал в сторону камер для задержанных. Мы последовали за призраком.

Леший остановился у одной из комнат, указал на решетку, словно приглашая зайти. И я прошел в помещение.

Оно было небольшим. И пустым, если не считать лавки у стены и ведра в углу.

— Видите странное, мастер? — послышался шелестящий голос Лешего.

Я вошел в камеру, взглянул на бетонный пол. Казалось, словно его недавно тщательно отмыли. И задумчиво произнес:

— И правда, странно. настолько чистым здесь пол был, наверное, только когда построили опорный пункт.

— Все верно, мастер, — подтвердил Леший. — Никогда при жизни не видел, чтобы в камерах кто-то так старательно все вычистил. Это неспроста.

— Словно хотели замести следы, — пробормотал я.

Стоявшая у входа Арина Родионовна зябко поежилась. Она оглянулась, убеждаясь, что жандармы остались на пороге отделения и не слышат нашей беседы.

— Остатки темной силы словно впитались в бетон, — сказала Нечаева.

Я обернулся к девушке и уточнил:

— Темной?

Девушка кивнула.

— Эта сила от злых призраков. Как от тех невест, которые на вас напали. Помните?

О подобном опыте вряд ли получится забыть, и потому я лишь кивнул.

— Значит, призраков держали здесь, — заключил я и обернулся к Фоме. — Какой-то шаманский ритуал?

Тот немного подумал. Прикрыл глаза и прошелся по бетону пьяной походкой, словно рисуя своими следами какой-то странный узор. Я терпеливо ждал. Воздух сгустился и стал вязким. Дышать сделалось сложно. Нечаева не сдвинулась с места. Ее глаза горели жутковатым огнем, а черты лица заострились.

— Тут творилось что-то неправильное, — наконец заговорил Фома. — Чтобы сковать духов, нужен сильный ритуал. Который ограничил бы их в пределах одной очерченной части помещения.

— Выходит, кто-то в отделе запер призраков в камере? А потом они вырвались и изничтожили всех живых? — начал вслух размышлять я. — Или…

От внезапной догадки я замер. А затем пробормотал:

— Или кто-то приехал в отдел и привез призраков с собой. Голодных и злых, которые уже пробовали жрать живых. Например, из заброшенных зданий, что стоят неподалеку. Знающие люди сложили предметы в кругу, и призраки оказались заперты внутри.

— А потом эти неупокоенные куда делись? — удивленно произнес Фома.

— Полагаю, что когда слух о том, что опорный отдел захвачен призраками, распространился, эти люди вернулись и уничтожили их, — просто ответил я. — Или как-то знающий забрали с собой все предметы. А неупокоенные последовали за ними.

— Но как? — удивленно уточнила Арина Родионовна, и я помедлил с ответом.

А потом повел плечами:

— Не знаю. Но выясню. Иначе никак. Ладно, делать нам здесь больше нечего. Фома Ведович, давайте оформим бумаги, что призраки изгнаны. Надо успокоить людей и вселить в них им уверенность, что в этом месте больше нет ничего злого.

Оформление документов заняло полчаса. Фома зашел в комнату дежурного, обходя на полу темные пятна. Без особого труда нашел в столе чистый бланк протокола и быстро составил бумагу о том, что начальник специального секретного отдела и некромант Павел Филиппович Чехов изгнали призраков, в количестве…

На этом месте Питерский долго думал, а затем махнул рукой и просто вписал прописью «двадцати штук». Потом быстро дописал текст, отложил ручку и взглянул на заполненный бланк. И, видимо, остался доволен результатом. Я же в очередной раз поразился тому, какой красивый почерк у шамана.

— Мастера жандармы, прошу вас выступить в роли понятых и подписать бумагу, — торжественно проговорил он, обращаясь к стражам правопорядка, которые мялись у дверей.

Жандармы с большой неохотой зашли в помещение, осмотрелись, а затем старший неуверенно произнес:

— Голосов вроде не слыхать. Да и холода этого могильного не ощущается.

— Не извольте сомневаться, — проникновенно проговорила Нечаева. — Того, что сотворило тут зло, больше нет. После визита самого некроманта и Фомы Ведовича здесь стало чисто и благословенно.

Я скривился от последнего слова, не желая, чтобы обо мне говорили в таком ключе. Но поделать ничего не мог. Сказанного было уже не вернуть.

Жандармы закивали, потом подписали протокол, и мы, наконец, покинули здание.

— Интересное выходит дело, вашество, — произнес Питерский, когда мы вернулись в машину.

— Очень, — ответил я. — Эти люди работают слишком уж чисто. Я бы даже сказал мастерски.

— Знают, что будут искать в первую очередь, и обрезают нитки.

Мы переглянулись, а затем я с неохотой произнес:

— Словно бы знают, как работает система изнутри.

Фома потер переносицу и задал вопрос, который волновал не только его:

— Кем надо быть, чтобы так варварски погубить людей? Никакой дикий зверь не станет творить подобное.

— Порой стая волков рвет целое стадо скота просто от азарта, — возразила Нечаева. — Тебе ли не знать, на что способны псовые?

Питерский нехотя кивнул и продолжил: