Чехов. Книга 12. Танец со смертью

— Животным свойственна ярость и злость, но тому есть причина — страх или голод. Бывает и дикий азарт во время охоты. Но здесь живые устроили ловушку для живых, используя мертвых. Они сделали это хладнокровно и расчетливо. Такому нет оправдания .

— Ты прав, — кивнул я и положил руку на его плечо, — Ладно, поехали. Поговорим с отцом. Есть шанс, что мы сумеем распутать этот клубок, несмотря на то, что нити ловко обрезали.

Питерский качнул головой, давая понять, что услышал меня. Машина завелась и тронулась в путь. Арина Родионовна отвернулась к окну, размышляя о чем-то своем. Но ее ладонь лежала в моей, и светлая сила искрилась на поверхности мое темной. Я тоже думал о произошедшем, и мне не очень нравились выводы, которые напрашивались сами собой.

— Прибыли, вашество, — пробасил Фома, паркуя машину у кованой ограды.

— Вижу, — ответил я и вздохнул.

Дом темной громадой высился в глубине сада. Я попытался посмотреть на него без предвзятости, но никак не мог избавиться от мрачного ощущения, которое навевала на меня постройка.

Быть может, все дело было в том, что дом бабушки был выложен из розоватого камня. Этот же особняк был исполнен в серых оттенках, призванных казаться благородными. На деле же он выглядел пыльным. И я никак не мог перебороть себя, чтобы выйти из машины.

— Красивый дом, — произнес Фома, вырывая меня из раздумий. — Только больно уж большой.

— Княжеские владения не могут быть маленькими, — резонно заметила Арина Родионовна. — Даже если большая часть комнат будет пустыми, особняк должен соответствовать.

— Ну и кому это нужно? — бесхитростно уточнил парень. — Вот мы живем в доме Ви… Яблоковой и Павла Филипповича. Там места как раз на семью с прислугой. И даже детская есть, если убрать гостевую комнату и разобрать большую кладовую под гардероб. Первый этаж обустроен под кабинет, но если бы он не требовался, то в приемной можно было бы сделать игровую, а кабинет оставить для работы.

— Ты прав, — согласился я. — Большие дома доставляют только хлопоты. В них обычно сыро и холодно. Часто требуется ремонт, а нежилые комнаты также приходится консервировать или топить наравне с жилыми. Это ужасно неудобно. А если ты купил такой дом, то от старой семьи тебе могут достаться еще и несколько жильцов.

— Но статус обязывает, — продолжил за меня парень и улыбнулся, — Хорошо, что мне этого всего не надо. У меня будет небольшой дом с камином и садиком, в котором я сам посажу яблони.

— Это хорошо, — кивнул я и хлопнул друга по плечу. — Мы можем обратиться к Шуйскому, чтобы он помог деревьям подняться скорее. Он хороший природник и, думаю, будет рад, если мы попросим его об одолжении. Идем.

Я открыл дверь и вышел из машины. Фома последовал за мной.

— Тем более, он просил, чтобы мы осмотрели его особняк на наличие нехорошего, — продолжил он.

— Между осмотрами императорских владений надо будет заглянуть к нему, — согласился я, подходя к воротам.

— Отчего не сделать хорошее дело, — хитро улыбнулась Нечаева.

Привратник поприветствовал нас поклоном.

— Добрый день, Павел Филиппович. Князь ожидает вас, — произнес он, открывая ворота.

Я взглянул на него и невольно подумал, что мужчина служил у нас так много лет, что я по привычке принял его за призрака. Но заметил, что когда-то темноволосый человек стал седым и понял, что время не щадит никого.

— Он в гостиной?

Привратник покачал головой:

— Филипп Петрович велел накрыть для встречи стол в зимнем саду. Идемте за мной.

Я кивнул. Вероятно, отец нарочно сделал так, понимая, что мне будет не особенно уютно внутри дома. Или ему хотелось подышать свежим воздухом.

Мы обошли особняк, и пред взором предстал купол из стекла, часть которых были раскрашены еще во времена моего детства.

— Какая красота, — восхитилась Арина Родионовна.

— Когда-то моя мать занималась садом, — пояснил я. — Она выписывала с юга много диковинных растений, которые цвели по очереди. И внутри всегда можно было найти цветы, над которыми порхали бабочки.

— Она была природницей? — уточнил Питерский.

— Мама была воздушницей. Не особенно сильной, но она умела направлять потоки воздуха, которые заворачивались и кружили…

Перед моим внутренним взором всплыла картина, как красивая женщина движениями тонких пальцев заставляет цветы взмывать вверх и вращаться в причудливом танце. Я часто любовался нежными лепестками, которые продолжали летать под куполом сада, ведомые легким ветром, не затихающим много часов.

— Наконец освободился, — послышался голос отца, который вышел через двустворчатые двери зимнего сада. — Рад, что ты не один. Мне захотелось немного воздуха. В доме в последнее время появилось странное тягостное ощущение. Быть может, ко мне заглянули какие-нибудь кочующие призраки. Не знаешь, такие бывают?

— Раньше я сказал бы, что такого быть не может. Однако сейчас воздержусь от подобных заявлений. Если ты впрямь считаешь, что в доме кто-то завелся, то я взгляну на него по-некромантски.

— Сделай милость, — совершенно серьезно согласился Филипп Петрович и поцеловал руку Арине Родионовне, затем пожал ладонь Питерского. — Как служба, Фома Ведович?