Чехов. Книга 12. Танец со смертью

— И вы не ошиблись, — я нахмурился, не понимая, отчего девушка едва ли не плачет. — Я не знаю, чего вы себе надумали, Елена Анатольевна, но Гордей Михайлович обратился ко мне с просьбой.

— Какой? — собеседница обхватила себя руками.

— Чтобы я не топил судью Свиридова и не отправлял его на каторгу.

— На каторгу? — пораженно ахнула княжна. — Моего отца?

— Вы не знаете всех его дел. И поверьте, Анатолий Викторович натворил достаточно, чтобы отбыть в места, не столь отдаленные на долгие годы.

— И вы собираетесь отправить его на каторгу? — девушка с трудом заставляла себя оставаться на месте.

— А какой у меня был выбор? — жестко уточнил я. — Позволить ему пытаться разрушить мою жизнь? Анатолий Викторович не внимал голосу разума. Он пожертвовал даже вами — своей дочерью.

— Это уничтожит его. И Наталью… Искупитель, — девушка закрыла лицо ладонями.

Я пересек комнату и взял княжну за плечи.

— Перестаньте. Вам незачем терзаться. Ваш отец отправится в Московию и будет наслаждаться пенсией в какой-нибудь деревушке.

— Что? — Елена Анатольевна взглянула на меня с сомнением.

— Никто не посадит вашего батюшку.

— Спасибо, — девушка порывисто обняла меня и задрожала от плача.

От неожиданности я застыл на месте, а потом сообразил, что надо положить ладони на спину гостьи.

— Все хорошо, — смущенно пробормотал я. — Простите, что я вас расстроил.

— Ничего… — сквозь влажные всхлипы выдавила из себя девушка.

Я осторожно довел ее до стула и усадил на него. Затем подал салфетку.

— Простите, мне стоило догадаться, что для вас это все важно. Но я подумал… простите.

— Вы подумали, что я стервозная адвокатесса, которой плевать на бывших отца и сестру.

— Простите, — вновь сказал я, ощущая неловкость оттого, что девушка передо мной не стеснялась своих слез.

— Ничего, — повторил она и промокнула влагу с щек льняной тканью. — Просто я хорошо умею держать лицо. Это первое чему учат каждого дворянина — не показывать своих слабостей.

— И у вас прекрасно это получается.

— Никому не рассказывайте, что я перед вами расклеилась, — строго потребовала адвокатесса. — Иначе я на вас в суд подам. И засужу за клевету и наветы.

— Не стану, — согласился я.

— Значит, мой отец останется при титуле? — осведомилась девушка, немного успокоившись.

— Все так.

— И Гордей… Михайлович, просил вас об этом? Чтобы судья ушел на пенсию? Зачем ему это?

Я присел рядом с девушкой на пятки и заглянул ей в лицо.

— Вы очень умная, Елена Анатольевна. Подумайте сами, что могло заставить человека приволочь вам охапку редчайших цветов, за которые ему грозит острог, велеть своим людям следить за вашей безопасностью и попросить об одолжении некроманта? Он сделал это, чтобы вам не было больно. А зачем ему это — решайте сами. Я не стану облегчать вам эту задачу.

— Что вы натворили, чтобы девушка заплакала? — неожиданно донеслось от порога. — Ни на минуту оставить вас нельзя, Павел Филиппович!

В комнату вошла Яблокова, бросила на меня недовольный взгляд, и мягко уточнила у Свиридовой:

— Как вы, дорогая? Пойдемте ко мне в комнату. Я помогу вам привести себя в порядок. А потом задам трепку княжичу за то, что он вас обидел.

— Вы все неправильно поняли. Он меня ничем не обидел, — Свиридова попыталась за меня заступиться.

— Хорошая трепка лишней не бывает, — отмахнулась женщина и повела гостью к себе. — А потом вы можете остаться…

— Лучше вызвать мне машину, — послышалось уже из гостиной. — Я тут поняла, что мне ничего не грозит…

Мне подумалось, что дальше они справятся без меня. Потому я направился в свою комнату. Сел в кресло, взял из ящика стола чистый лист бумаги. И задумчиво принялся чертить на нем схему.

Итак, в Смуту в городе орудовала банда жандармов, которые вершили самосуд. Все члены, кроме моего отца и Морозова, которые отошли от дел, погибли. Причем Чернов, судя по всему, покинул мир живых одним из первых. Его забрала на перевоспитание Мара, но призраку удалось сбежать. И он вернулся в Петроград, где подчинил себе тело мироходца или не совсем человека, и теперь ходит по городу. Причем отпечатков, которые оставил носитель Чернова, в базе данных нет.

Значит, он не оказывался в поле зрения жандармов. А значит, воры которые пытались ограбить особняк, отпадают. Почти все, кто занимается в городе криминалом, еще с приютских времен оказываются у законников на карандаше. У многих банд даже есть специальные стенды, на которых члены группировки позируют на фоне ростовой линейки с номерной табличкой в руках. Были и исключения в виде людей, которые никогда не попадали под подозрение жандармов. Но таких людей были единицы. И занимались они в основном либо заказными убийствами, либо крупными аферами. Никто из них не полез бы грабить особняк бывшего жандарма.