Чехов. Книга 4

— И ещё, — добавил Витте. — Серийные душегубы часто жаждут признания. Или начинают чувствовать себя неуловимыми. Тогда душегуб хочет напоминать о себе. Писать письма в газеты, или играть с жандармами, оставляя им подсказки. Чаще всего это их и губит. И наступает звездный час мясника. О нем пишут в газетах, рассказывают по телевидению, про него даже могут снять фильм. Ваш случай не подпадает под эту категорию. Это ещё раз доказывает, что убивает он только в момент помешательства. В остальное время он может даже не помнить о том, что натворил. Или считать это плохим периодом в жизни и не придавать значения содеянному. Возможно, не считает женщин достойными сожаления.

— Вот оно что, — пробормотал я. — Скажите, Лев Витальевич, а может ли этот человек быть наемным убийцей в момент, когда стабилен?

— Вряд ли, — покачал головой лекарь. — Вернее, точно нет. Наемные душегубы обычно не преследуют личных целей. Просто убийство за деньги. При этом они долго следят за жертвой, все тщательно планируют. Здесь же скорее всего все происходит спонтанно. В момент помешательства.

— А этот лекарь, который его ведёт. Он может знать про эту "особенность" пациента? — уточнил я.

— Полагаю, что знает, — вздохнул лекарь. — И после каждого случая срыва, он начинает тщательно следить за больным.

— То есть, они достаточно близкие люди, раз лекарь до сих пор не рассказал обо всем жандармам?

— Или он получает очень много денег и умеет держать язык за зубами, — добавил Витте. — Смею предположить, что душегуб не женат или же его супруга несчастная забитая женщина, которая живет в страхе и не бывает на людях.

— В страхе? — удивился я.

— Он живет не для семьи. Когда его обуревает жажда, он следит за жертвой, долго и тщательно. Он буквально становится ее поклонником и, возможно, даже верит в то, что любит свою будущую жертву. Он проходит стадии влюбленности, испытывает страсть и воплощает ее, а потом разочаровывается в девушке и убивает ее. Сразу после этого душегуб отыгрывается на родных, если они у него есть, так как страдает от разрыва отношений.

— Почему вы так считаете?

— Полагаю, что он не убивает девушек сонных. Судя по количеству сонного зелья в теле Дианы, она как раз очнулась в момент смерти. Душегуб дожидается, когда девушки придут в себя и осознают происходящее. Для него важно, чтобы несчастные успели испугаться, ужаснуться, хоть на мгновенье, но взглянули на него как на демона или божество. Уверен, что он бережно прячет этот момент в своей памяти и одновременно наслаждается им и ненавидит. И вероятно даже создал для алтарь при доме.

— Алтарь? — удивился я.

— Место, где он может вспомнить, вернуться в прошлое и прикоснуться к своим жертвам через что-то им принадлежащее. Он ведь снимает с жертв вещи?

— Да, верно.

— Он не может их выбросить, как мне кажется. Удар в сердце — это очень показательно. Слишком личное, в отличии от перерезанного горла или вынесенных из черепной коробки мозгов. Иными словами, он разрезает им сердце, потому что его собственное разбито.

— Очень интересно, — произнес я, делая последние пометки. — Вы мне помогли.

— Ваше дело оказалось весьма интересным, — ответил лекарь. — Как я и предполагал. Хотелось бы, конечно, посмотреть дела, результаты вскрытия всех жертв, но вряд ли они у вас есть, юноша.

— Спасибо, Лев Витальевич, что приняли меня в свой выходной и потратили так много времени. Вы очень мне помогли.

— А что еще делать старику в воскресенье? — улыбнулся лекарь.

— Например, сходить на рыбалку, — предположил я. — Ваш сосед сказал, что вы ходите к заводи ловить карасей.

— Рыбалка? — удивился мужчина и поднял брови. — Никогда не понимал этого занятия. Иногда мальчишки приносят нам садок за четверть рубля. Наденька берет у них рыбу только, чтобы порадовать монеткой и домашним печеньем, но весь улов скармливает котам. Кто из соседей мог так с вами пошутить?

— Писатель, что живет над вами, — растерялся я.

— Надо мной обитают незабвенные Мигулины, которые все пытаются сбыть дочку замуж. И они держат зубные клиники в Корабельном районе.

Я напрягся и уточнил:

— Может кто-то живет выше Мигулиных?

— Там только чердак, Павел Филиппович. И в нашем доме нет писателей. Я это точно знаю. Единственный, кто имеет труды на бумаге в нашем доме — это я сам. И этим ужасно гордится моя Наденька. А как выглядел тот шутник? Быть может, я пойму, если вы мне его опишите?

Я вдруг осознал странность, о которой до того и не задумывался — я не помнил ничего о внешности рыбака. Совсем. И как бы сильно я ни напрягался, не мог восстановить в памяти ни цвета его волос, ни формы носа, оттенка глаз. Перед моим внутренним взором возник размытый образ человека. Однако я до мельчайших подробностей помнил его одежду, обувь, шляпу и снасти. Даже рыба запомнилась, а сам человек нет.

— Значит, надо мной пошутили, — сказал я, пытаясь сохранить на лице улыбку.

— Все в порядке? — насторожился лекарь.

— Конечно. Вы мне очень помогли, но у меня еще много дел.