Чехов книга 8. Темный всадник

– Сперва вам может быть не по себе, но бояться этого не стоит, - продолжил жрец. - Все будет происходить под присмотром меня - душеправа с разрешением на проведение сеансов “истины или лжи”. Перед началом я хочу знать, добровольно ли вы дали согласие на сеанс?

– Так и есть, мастер, - с готовностью подтвердил Никон.

- У вас есть душевные болезни.

- Нет, - мужчина утер испарину со лба.

- Вы не уверены?

- Сын у меня немного странный. Кто-то может подумать, что это семейная хвороба. Но это не так. В моей семье все умные. А сын не такой, как все, в мамашу свою - убогую.

- Убогую, - жрец произнес это слово осуждающе и покачал головой.

- Дурную, - поправился Никон и неуверенно улыбнулся.

- Значит, душевные болезни отрицаете, - проговорил синодник и вздохнул, - Хорошо. Тогда начнем.

– Ритуал «истина или ложь», - восторженно прошептала стоявшая рядом со мной Арина Родионовна. - Подумать только. Это ж такая редкость.

В этом я был согласен с Нечаевой. Подобные ритуалы могли проводить только жрецы с рангом “легенда”, которые ко всему прочему должны были пройти специальный курс Синода, чтобы освоить особые манипуляции по призыву уникального миньона. Такой помощник мог считывать эмоции и подтвердить, говорит ли человек истину. Процедура была недолгой, так что дознаватель должен был заранее подобрать правильные вопросы. Потому что ритуал забирал много сил призывника. А еще говорили, что долгий допрос может просто выжечь мозг того, над кем ритуал творится. Двушкин вполне мог вернуться из транса безумным.

К дополнению к опасностям, ритуал стоит дорого и деньги взымались в казну Синода и душеправа. Поэтому и проводилась крайне редко.

Жрец обернулся к нам и уточнил:

– Кто будет вести допрос, мастера?

Шуйский взглянул на Зимина:

– У вас побольше опыта, Станислав Александрович. Вам и вести.

Кустодий довольно кивнул и вышел к столу. Жрец же призвал миньона. И за спиной Двушкина появился огромный слуга Искупителя. Помощник положил ладони на голову Никона, и конюший обмяк в кресле. А глаза хозяина особняка на миг закатились. Веки начали медленно опускаться. Жрец же достал из кармана рясы диктофон и начал быстро диктовать:

– Проводится допрос конюшего Никона Двушкина по поводу дела об убийствах на болотах рядом с деревней Ласково. Проситель в присутствии свидетелей дал согласие на допрос. Сейчас, конюший погружен в транс, и готов отвечать на вопросы кустодия Станислава Александровича Морозова.

Криомастер кивнул, и начал задавать вопросы:

– Вас зовут Никон Двушкин?

– Да, - вяло ответил конюший.

Слуга Искупителя, который стоял за спиной Никона, секунду помедлил, а затем кивнул. Это означало, что хозяин особняка говорил правду.

- Истина. – проговорил Лука в диктофон едва слышно.

– Знали ли вы служительницу Синода, лекаря Ульяну Маркову?

– Да.

– Были ли вы близки с Ульяной Марковой?

– Да.

– Вы давали Ульяне Марковой деньги на содержание в обмен на ее любовь и ласку?

– Да.

Слуга Искупителя подтверждал каждый ответ. Но веки конюшего начали подергиваться, будто бы у мужчины начинался тик. И жрец нахмурился, заметив эту реакцию.

– Вы убили Ульяну Маркову?

– Нет.

Слуга Искупителя снова кивнул, подтверждая сказанное.

Голова Двушкина начала едва заметно подрагивать. И жрец покосился на Зимина, знаками показывая, что допрос нужно заканчивать. Но Стас продолжил:

– Вы знали, что в деревне пропали полсотни девушек и женщин?

– Да.

– Вы убили хотя бы одну из них?

– Нет.

Ладони Двушкина крепко стиснули подлокотники кресла. И стоявшая рядом со мной Арина Родионовна закусила губу. В ее глазах показался страх.

– Убивали ли вы женщин? - спокойно продолжал кустодий.

– Нет, - клацая зубами, ответил конюший.

Он вдруг задергался, затрясся, словно бы к креслу подали электрический ток.

– Вы причастны к убийствам женщин?

– Нет, - с трудом прохрипел Никон. И слуга Искупителя кивнул, подтверждая сказанное.

Зимин кивнул:

– Все, мастер Лука.

Жрец облегчённо вздохнул и отпустил миньона, который истаял в воздухе. А Двушкин захрипел и резко открыл глаза. Уставился на нас обезумевшим взглядом.

– Все хорошо, мастер, - тут же начал Лука, и от синодника к Никону потянулись нити света, которые окутали конюшего в кокон. И бедняга снова прикрыл глаза. Синодник же вынул из кармана платок и утер выступившую на лбу испарину:

– Все, мастер Зимин. Нам очень повезло, что миньон отключился, когда допрашиваемый был в пограничном состоянии. Еще немного - и нам пришлось бы вязать безумца, обладающего силой.

– Но все обошлось, - раздраженно отозвался кустодий. - Спасибо за помощь, мастер Лука. Вы и группа можете быть свободны.

Дважды синодника просить не пришлось. Жрец тяжело поднялся, вынул из складок рясы фляжку, к которой приложился, едва открутил крышку. В воздухе растекся аромат трав и алкоголя. Лука шумно выдохнул, принюхался к своему рукаву и утер выступившие на глазах слезы.

- Чаек крепкий, - сообщил он зачем-то, а потом махнул ладонью. – Кто вам поверит...