Чехов книга 8. Темный всадник

– Таких не находили, - покачал головой староста. – Топи - это такие места, в которых можно и пару десятков шагов час идти. Бывает девка какая за ягодой сунется чуть дале, а потом через минуту выскочит оттудава и бежит, а у самой ноги в кровь истоптаны, будто она цельный день там бродила. И хотя ничего она там не видела, но уверяет, что умом там помутилась, заплутала и моталась, пока молитву не вспомнила. И как слова сложила в молитву-то, так и просвет между кустами приметила, чтобы выйти назад.

– И вообще никто не возвращался от этих болотников? - спросил Шуйский.

Староста нахмурился, словно решая стоит ли говорить об этом.

– Митрич только, - нехотя ответил он после раздумья. – Бедовый наш. Только поговорить вы с ним вряд ли можете, милсдари. Он после тот того, как с болот вернулся, не в себе маленько. Как он в деревню пришел, то рассказал что-то уж совсем бессвязное про топи, и болотный храм на воде, на дверях которого нарисован зеленый человек с головой жабьей. А теперь просто ходит и бормочет “собака, собака”. А потом морду свою немытую закинет к небу и давать выть, словно псина безродная. И так тоскливо у него выходит, что жуть берет. В общем, не в себе он. Раньше Митрич плотником был знатным. А теперича мы от него все инструменты убрали окромя метлы, которой он улицы метет. Бывалоча выйдет ночью и ходит он с этой метлой, зажав ее между ляшек. Голый прыгает, будто на лошади едет. Однажды залез на крышу дома и оттудава пытался спрыгнуть, значицца, вроде как лететь собрался на метле ентой. Мы телегу с сеном подкатить успели и он туда рухнул, окаянный. Поколол колючками срамные места, но, увы, жив остался. Мы после того и лестницы у Митрича отобрали. От греха подальше.

- А что еще отобрали? – невинно поинтересовалась Арина Родионовна.

- Ничего ценного мы у него не забрали. Пришлось убрать ложки да тарелки, окромя деревянных. Ножи тоже. Корыто, в котором он пытался учить пса дышать под водой. Тот ему чуть руку не откусил за енто дело. Да и самого пса пришлось отобрать. Бедная животина почитай полгода скулила, как только дождь шел. Сейчас оклемалась. У меня живет.

- А кроме Митрича возвращался кто-нибудь?

- От остальных Искупитель нас уберег, - простодушно сообщил староста.

Кустодий кивнул:

– Понятно. Жаль, очень жаль.

Староста склонил голову и уточнил:

– Я вот думаю, что оно и к лучшему, милсдарь? А то была бы целая деревня Митричей. Мы с ним одним измучались.

- Почему не отправили в дом скудоумия? – задал вопрос прозорливый следователь.

- Так позор какой на всю деревню. Решат еще, что у нас дурные живут. К нам же опосля никто не приедет на проживание. А у нас мужиков неженатых много. И все они хорошие, не испорчены этими вашими городами с клубами, зельями, цирюльнями и общественными би… бибилиотеками, - последнее слово он прошептал со священным ужасом.

– Ладно, - вздохнул Зимин. - Вы, уважаемый, говорили по поводу пропавших. Что знаете чего-то. Можете рассказать?

Он посмотрел на старосту, ожидая ответа. И меня начали терзать смутные сомнения, что мужик сейчас начнет рассказывать, что люди с головами жаб воруют себе жен из селянок и приезжих, но староста смог меня удивить. Он воровато осмотрелся по сторонам, словно проверяя, не подслушивают ли нас, а затем наклонился через стол и, понизив голос, проговорил:

– Скорее всего, это темный всадник виноват, милсдари.

– Кто? - не понял Шуйский.

– Темный всадник, мастер Дмитрий Васильевич, - повторил староста.

– Это еще кто?

– Иногда у болот видят всадника во всем черном, - начал рассказывать мужик. - Он медленно едет, и глаза и у лошади и у конника багровым огнем горят. И если его увидел - обязательно жди беды. А вот если и всадник тебя приметил - обязательно человек заболеет и помрет.

После последней фразы, староста быстро осенил себя знаком Искупителя, и коснулся кончиками загрубевших пальцев вышитого на рубахе рисунка.

Зимин и Шуйский снова переглянулись. И в этот раз, в их взглядах читался скепсис:

– А этот всадник - это призрак? - уточнил кустодий.

– Зачем? - удивился староста. - Человек он. Колдун может быть, ну, или демон какой из болотных. Следы подков от лошади на мокрой земле остаются. Значица – не дух. Мы уж приезжим про него стараемся не рассказывать. А то они любопытные больно. Начинают по болотам шнырять и искать. А потом пропадают. Нам оно надо? Нет. Не надо.

– Вот как, - протянул Шуйский. - Ну, человек нам подходит. Просто призрака сложно поймать и посадить в острог, сами понимаете. Итак, где искать этого вашего темного всадника?

– Веселый вы, господин хороший, - покачал головой мужчина. - Да кто ж его знает? Из наших никто специально не искал, где этот всадник живет. Наоборот, никто с ним видеться не желает. Говорю же: беды он приносит. А кто в здравом уме по доброй воле пойдет беду на свою голову искать?

– То есть, всадник этот тоже на болотах живет, - заключил Зимин.

– Может, и так, - согласился староста.

– И если откинуть Двушкина, подозреваемых у нас остается двое. Всадник и болотный народ, - протянул Шуйский и вздохнул. - Негусто.