Чехов книга 8. Темный всадник

- Ежели отец за дочь даст хотя бы какую-нибудь домашнюю утварь в новую семью, то сноху признают равной мужу. А так она должна будет всю жизнь глаза от пола не поднимать, голоса не иметь и в любой момент ее можно на улицу, как собаку выгнать.

- Какое варварство, - возмутилась Нечаева.

- Нет, все по покону, госпожа, - заверил ее староста. – На том и стоим. Потому и Авдотья одинокой Майской и останется. Характер у нее такой, что бесправной она в семью не войдет. А тут она при деле, лошадки ее любят. Да и люди к ней хорошо относятся, не глядя на то, что барин ее не признал. Она при конюшне в домике живет и в деревню не суется. Даже когда мы ее на праздники зовем.

- Да уж, - пробормотала Нечаева и ее губы неожиданно скривились в недоброй усмешке. – Барин у вас хороший, ничего не скажешь.

Но староста не распознал в словах девушки сарказма, поэтому кивнул, подтверждая:

- Это да. Здорово нам с ним повезло.

- Дела, - протянул Шуйский и пригладил волосы.

- Чужая семья, - развел руки в стороны мужчина, всем своим видом показывая, что осуждать никого он не станет.

Мы вышли со двора, заметив, что никого из деревенских на площади уже нет. То ли у жителей нашлись дела поважнее, то ли, они решили, что на попечении старосты мы не пропадем.

Однако у одного из домов обнаружился странного вида мужчина. Он был немытым, косматым, в мятой одежде и шапке, которую было бы уместно носить зимой. На ногах его не было обуви, лишь один драный носок, сквозь который выглядывали нестриженые ногти.

- Митрич, - догадался Зимин.

- Он самый, - кивнул староста и тут же обратился к мужику, - Ну, чего ты тут делаешь?

- Блюду, - неожиданно чистым голосом произнес Митрич.

- Чего? – насторожился Шуйский.

- Порядок блюду, - важно повторил деревенский и вынул из-за спины метлу с обломанным черенком.

- Надеюсь, он летать не надумает, - поежилась Нечаева.

- Он же в одеже, - как ни в чем не бывало пояснил староста и сказал уже чуть громче для чудаковатого соседа, - да и кто же летает днем, верно?

- Верно, - сощурился Митрич и уставился на Арину Родионовну. – А почему баба без платка? Чего это она в таком виде по улице шастает?

- Ты, братец, ступай домой, - попросил его главный в деревеньке после барина. – А девица эта из благородных. Ей можно и без платка ходить.

- Благородных здеся отродясь не бывало, опосля того, как бариновская жена утопла, - возразил бродяжного вида мужик. – А ты точно знаешь, что она не болотная? Что у нее шкура не лягушиная? А? Надо проверить!

Зимин размял ладони и отодвинул со своего пути старосту.

- Не надо, господин, - запротестовал голова. – Он же как дитя неразумное. Лепечет почем зря. Вчера газету у жреца прошлогоднюю нашел и делал вид, что читает. Как можно такого обижать?

- Делал вид, говоришь? – с показной суровостью уточнил Стас. – А может он грамотный?

- Искупитель с вами! - поспешно замахал руками староста. - Да что же вы на хорошего человека наговариваете? Он из грамоты только крестик знает, как ставить в приходской книге. Да и то, знал давно, а сейчас забыл.

- Собака-собака, - важно подтвердил Митрич и зажал между бедрами черенок метлы. На манер детской игрушки с лошадиной головой. Сама метелка была украшена увядшими цветами, лентами из ткани серой рубахи и старым изорванным ошейником, который странным образом напомнил упряжь.

– Собака, - повторил чудной и вприпрыжку принялся обходить нас по кругу.

- Не серчайте, господа хорошие, - произнёс староста и утер испарину со лба. – У нас не принято убогих обижать. Искупитель его умом обделил, а нам теперь приходится за ним присматривать. Кормим мы его исправно. Одежду бабоньки наши ему латают. А купать получается только в дождь.

- А дождя давно не было, - я невольно поднес к носу рукав, чтобы хоть немного перебить убойный дух Митрича.

- Чего нет, того нет, - пожал плечами староста, а потом махнул рукой на дурачка, - Ступай покорми метелку. Там свежей травы кролам принесли. Может, и твоему скакуну хватит.

Митрич остановился, заулыбался, словно услышал хорошую новость, а потом развернулся и бросился прочь, все еще зажимая между ног древко. Штаны на его филейной части оказались порваны, и мы все имели сомнительное удовольствие удостовериться, что Митрич был достаточно откормлен.

- Простите, - смущенно пробормотал староста, косясь на Нечаеву, которая отвернулась от срамного зрелища. – Обычно в это время дня штаны у него целые.

- Все хорошо, - отозвалась девушка и обмахнулась носовым платком.

Мы дошли до ворот, которые нам отворили все те же дюжие мужики, которые впускали нас в деревеньку. И едва мы оказались за воротами, как напряжение, которое овладело мной в деревне, мигом спало. Словно с плеч упала гора. И я довольно вздохнул, направившись за остальными к стоявшим неподалеку машинам.

Первой нас заметила Маркова. Ульяна поплыла было к нам, но была остановлена Любовью Федоровной и поспешно ретировалась. И я удивился тому, что призрак с болот боится Виноградову.

Фома выскочил из авто и рванул нам навстречу.