Чехов. книга 9. Старое зеркало

Я шагнул вперед и ощутил, как меня кто-то грубо схватил за плечо. А потом резко дернул назад. Так сильно, что меня вынесло из портала с такой скоростью, что воздух вырвался из легких облачком пара. Я упал на спину и не сразу понял, что надо мной склонилась Арина Родионовна.

— Очнитесь, Павел Филиппович, — испуганно запричитала она.

Я поднял руку, чтобы коснуться ее щеки, и понял, что моя ладонь покрыта инеем.

— Закрой этот портал, пока оттуда к нам не полезли мертвые, — приказал Александр Васильевич, закатывая рукава. Его предплечья покрывали светящиеся символы, похожие на те, что я видел в подвале на полу.

— Поторопись, — зло прошипел Морозов. — Они чуют силу и убьют всех в комнате, чтобы добраться до тебя.

Отец подскочил и рывком поставил меня на ноги.

— Давай, сын.

— Она там, — прохрипел я. — Я должен позвать ее снова…

Внезапно меня окатило горячим ветром, который содрал с кожи ледяную корку.

— Она бы никогда не позволила тебе быть там так долго, — уверенно заявил Чехов и встряхнул меня за плечи. — Немедленно закрой это зеркало.

Я сфокусировал взгляд на поверхности портала, который покрывал черный узор. Тонкие нити силы тянулись из пальцев Морозова и не позволяли мертвым разорвать тонкий барьер между нашими мирами. Но закрыть проход Александр не мог.

Оборвать связь с порталом вышло легко. Я просто взмахнул рукой и проем в другой мир истаял. Кустодий почти сразу же свалился на пол и перевернулся на спину.

Отец помог мне удержаться на ногах и убедился, что я не упаду.

— Мне стоило попробовать еще раз, — упрямо заявил я.

— Портал за тобой стал смыкаться, — ответил отец. — Ты принялся затаскивать туда свои тотемы.

Я оглянулся, боясь увидеть обмороженные и почерневшие пни. Но они стояли целые рядком и гордо блестели багровыми глазами.

— Она не отозвалась, — глухо сообщил я.

— Значит, ее там не было, — просипел Александр. — Потому что на твой зов явились даже посторонние. И едва не ломанулись сюда.

— Но тогда где она? — я пьяно качнулся и оперся о сильное плечо родича.

— Вашество, а разве такое может быть, что мертвые дышат? — раздался удивленный голос Фомы.

И все в комнате повернулись к нему. Парень стоял у расколотого гроба и держал за руку мертвое тело. Которое, впрочем, без стеклянной перегородки казалось живым.

— Она дышит? — надтреснутым голосом уточнил я.

Фома бережно поднес свою ладонь тыльной стороной к губам Виноградовой. А затем ответил.

— Так и есть. Дышит.

— Нас сожгут, — обреченно прохрипел Морозов, медленно поднимаясь с пола. — И не посмотрят на чины и звания. Некроманту еще могли простить воскрешение юной княжны в монастыре. Но если он начнет делать такое в своем доме, то ему стащат во двор половину кладбищ. И объявят святым. Это ничем хорошим не кончится.

— Все шутите? — сурово отозвался Филипп Петрович.

Кустодий поправил на себе одежду, стряхивая с предплечий пепел, в который превратились надписи на его коже.

— Какие уж тут шутки, — ответил он. — Никто не должен узнать о том, что Виноградова жива… Она точно жива?

Старик довольно бодро прошел к гробу, наклонился над телом и осторожно прижал пальцы к шее, где должен был ощущаться пульс. Довольно усмехнулся:

— От нее пахнет ее духами. И сердце определенно бьется. Павел Филиппович.

Он обернулся ко мне и уточнил:

— У ваших восставших трупов сердце работает?

— Нет, конечно, — шокировано пробормотал я, и Александр Васильевич кивнул.

— Значит, я прямо сейчас проведу обряд принятия клятвы о неразглашении. Если хоть кто-то из присутствующих проболтается о случившемся, то…

— Давайте без угроз мастер Морозов, — ровным голосом потребовал князь Чехов. — Просто мы все будем держать язык за зубами. И я уверен, что никто не нарушит слово. Я так понимаю, что все присутствующие здесь заинтересованы, чтобы тело не уничтожили. А нас самих не сожгли. Верно?

— Она живая? — всхлипнула Нечаева и обратилась ко мне, — Как вы это сделали?

— Если даже свидетели этого события считают, что это дело рук некроманта, то синодники решат также, — покачал головой Морозов.

— А как так вышло? — девушка неуверенно улыбнулась.

— Еще ничего не ясно, — ответил кустодий. — И обо всем этом мы поговорим в другой раз. Когда на пороге не будут маячить жандармы и обыск. А сейчас надо решить, как спрятать Виноградову.

— Если хочешь спрятать что-то или кого-то, то лучше сделать это на самом видном месте, — заявил я.

— Что это значит? — уточнил отец.

— Ей нужно сменить одежду и оставить в комнате наверху. Никому и в голову не придет, что это Любовь Федоровна. Даже несмотря на внешнее сходство, неужто кто-то может предположить, что она не умерла и осталась в том же возрасте, в котором…

— … умерла, — закончил за меня Фома.

— Надо бы сделать ей документы, — поддержал идею Морозов.

— У меня есть пустой формуляр паспорта, — с готовностью предложил я, вспомнив, как забрал его из тайника одного из фигурантов дела.

— Я даже не буду спрашивать откуда, — покачал головой отец.

— И знаю, какое имя надо будет туда вписать, — продолжил я, не обратив внимание на замечание отца. — Именно на него оформлена часть дома и вложения в банке.