Чекист

– Отто! Ты что, газет не читаешь? Вся Германия говорит об этом: на маленьком связном самолете человек облетел всю Африку! Показал нашего орла всем, а ты ему топливо зажал.

– Я выясняю этот вопрос, герр лейтенант. Порядок есть порядок!

– Яволь! Ну, что, граф, показывайте вашу птичку! Буби! Фотоаппарат захвати!

Трехлопастные винты оказались на новом «мессершмитте» BF.109Е. Из-за этой эскадрильи, которую сюда переместили, и закрыли аэродром. Они еще на секретном листе. Но хвастовство сидит в любом летчике, особенно в молодом. Поэтому Вольфгангу было разрешено и посидеть в кабине, и сфотографироваться возле «мессера». А вот его птичку можно было снимать только с одного борта, на втором явственно были видны австрийские опознавательные знаки, которые было предложено немедленно закрасить. Народ Германии един (как никогда), и над всем миром будет парить орел со свастикой в лапах!

Вольфганг расплатился чеком венского банка, так как наличных рейхсмарок у него не было, только швейцарские и французские франки и немного британских фунтов. Радостная встреча закончилась взлетом в сторону Касселя. Ожидавшие немедленно оказаться в лапах гестапо Вольфганг и Карл долго ржали над этим обстоятельством, когда были снова в воздухе. Это, конечно, могло впоследствии сказаться, но теперь поднимать вопрос об отметке в недействительном паспорте уже будем на территории Германии.

Лететь недалеко, даже меньше двух часов, с Валдау связались еще из Энхайма. Германия вообще очень маленькая страна. Кассель был главным городом рейхсгау Кургессен, административного округа Третьего рейха. Это самый центр Германии. Там возле аэродрома Валдау существовал авиазавод Рааб-Катценштайн, который выпускал самолеты RK.26 для Швеции. Одним из совладельцев завода был известный ас Первой мировой войны, сбивший девятнадцать самолетов противника, и признанный в мире мастер высшего пилотажа – Герхард Физелер, который из-за банкротства завода – вынужденного, так как отцы-основатели фирмы были евреями и покинули Германию после прихода Гитлера к власти – вступил во владение предприятием. Физелер вошел в НСДАП, был знаком с Удетом и получил довольно большой кредит под контракты на разработку нескольких моделей самолетов. В частности, его фирме было поручено вооружить «Граф Цеппелин» – единственный авианосец Германии. Основной ударной силой этого корабля должны были стать Fi.167. Но подчеркиваю, завод был частным и всецело зависел от продаж своих машин, поэтому для Герхарда Физелера авантюра графа фон Крейца была отличной и бесплатной рекламой. На волне успеха полета Вольфганга было подписано несколько довольно крупных контрактов на поставку таких машин в Африку, Китай и страны Ближнего Востока, что принесло дополнительно довольно солидные деньги, причем в английских фунтах и французских франках. Рейхсмарке пока не сильно доверяли в Европе, ее курс сильно плавал.

Еще подлетая к плотине на реке Фульда, Вольфганг заметил большую толпу на аэродроме, и в воздухе находилось более десяти машин. Большую часть пристроившегося эскорта составляли такие же Fi.156. Но головной машиной летел абсолютно незнакомый самолет, который не напоминал ни одну из машин, когда-либо виденных Вячеславом. Биплан с узким и длинным двигателем. Выгнутый вверх корпус с большой остекленной двухместной кабиной. Неубирающиеся шасси и мощный костыль. Профиль машины был очень хищным. Массивные обтекатели шасси, развитые стойки и подкосы говорили о значительной нагрузке на крыло. Скорее всего, пикировщик, но почему биплан? По-видимому, в воздухе был Fi.167 – та самая машина, о которой и говорили в Бизерте, для «Граф Цеппелин». Пилотирующий ее летчик предложил такую крутую глиссаду для посадки, что даже суперлегкий «шторьх» с трудом мог ее выполнить. С большим трудом! Но Вольфганг немного схитрил и вошел в спутную струю, отбрасываемую мощным тысячесильным двигателем ведущего. За счет этого ветра он умудрился удержать предложенный угол глиссады. Пробега практически не потребовалось. Впрочем, как и пикировщику.

Заглушив двигатель, он попытался выйти из машины, но ноги коснуться земли не успели. Его подхватила толпа и понесла куда-то, выкрикивая лозунги, главный из которых был: «Дойчланд юбер аллес!» Несколько непривычно, всю свою жизнь он предпочитал находиться в тени, чем вызвал еще больший интерес толпы. Неизменная «Лейка» – кстати, наследство от настоящего Вольфганга, благодаря которому он знал в лицо всех, кого «Лейка» когда-то зацепила, – сняла и это безумство толпы.

Из «Крюмма» – «горбуна» по-немецки – вылез сам Герхард Физелер, довольно высокий, с редкими волосами, откинутыми назад, и с покатым лбом. Довольная улыбка отображала его отношение к этому действу. К моменту, когда он смог пробиться через толпу, Вольфганга успели много раз подбросить и поймать, но отпустили, когда глава фирмы подошел к месту событий. Физелер обнял Вольфганга, что запечатлели множество кино– и фотокамер. Несколько позже одна из корреспонденток берлинской газеты спросила Герхарда:

– Можно сказать, что в Германии родился еще один ас?