Чекистский невод

«А если комитет по встрече прибудет с субмарины? – думал Кольцов. – Но вряд ли, скорее всего, их встретят у самого берега на надувной лодке – как в прошлый раз». Он полз, першило в горле, острые камни под травой впивались в ребра. Хлопнули дверцы, из машины вылезли двое. Судя по очертаниям, мужчина и женщина. Застыли, прислушиваясь, поводили носами. Перебросились парой слов и двинулись к багажнику.

Кто из них дал маху? Матвей заворошился в траве? Кольцов неловко переступил, совершая короткую перебежку? Для истории это уже не имело значения. Донесся тревожный выкрик, мужчина с женщиной отпрянули от машины. Простучала автоматная очередь. Вот так сюрприз! Автомат Калашникова в укороченном исполнении в этом деле уже фигурировал (капитан Косых знает). Журавлев подсуетился для сообщников? У этого парня имелись при жизни широкие возможности… Все произошло неожиданно, Михаил успел два раза нажать на спусковой крючок. Потом земля и небо стали меняться местами, обнял ковыль. Он наглотался земли, куда-то покатился. Неподалеку стонал и чертыхался Матвей – кажется, парня зацепило. Михаил вскочил, начал стрелять из ПМ. Но на прежнем месте автоматчика уже не было, он сменил позицию. Теперь он мелькал где-то слева, перебежал по обочине. Автомат выстреливал короткие очереди, пули летали в угрожающей близости. Кольцов упал в траву, стал стрелять не глядя. Обожгло плечо – боль продрала до копчика. И его зацепило? Но левая рука не потеряла чувствительность и вроде слушалась. Он катался по траве, пули выбивали из земли фонтанчики. Как-то притих Ивашов, не подавал признаков жизни.

Преступник сменил магазин, передернул затвор и отправился в путь, постреливая одиночными выстрелами. А вот это было скверно. Михаил привстал – и тут же рухнул, чтобы не попасть под огонь. Враг злобно засмеялся. Он неспешно, вразвалку подходил – и все это было более чем скверно!

Ковтун открыл огонь откуда-то сбоку – методично палил из табельного оружия. Про него, честно говоря, забыли. А парень ответственно отнесся к поручению. Автоматчик резко повернулся, но полоснуть не успел, пуля пробила его плечо. Он все еще пытался выстрелить, и это решило его судьбу. Серия пуль пробила грудь, и он повалился навзничь, выронив из рук оружие.

Истошно завизжала дама, открыла огонь из пистолета по Ковтуну. Теперь капитану приходилось кувыркаться и совершать чудеса эквилибристики. Он вскрикнул, выдал в пространство пару смачных тирад, что как-то не вязалось с его интеллигентной сущностью. Запасной обоймы у преступницы не было, она отбросила пистолет, бросилась сломя голову в седловину между скалами. В лунном свете белела тропа. Михаил поднялся, стал стрелять, игнорируя боль в руке. Убивать эту суку не хотелось, но как-то надо было ее остановить! Женщина визжала, петляла, как заяц. Пуля пропела, рикошетом уходя от скалы. Кучка камней покатилась ей под ноги. Она споткнулась, упала. Могла бы подняться, но Кольцов настиг ее в пару прыжков, толкнул. Она извернулась, падая, ударила ногой, матерясь при этом как сапожник. Снова завертелся мир, майора отбросило к скале. Подбежал Матвей – видимо, ранение было несерьезным, пнул извивающуюся змею по бедру. Она выхватила нож из невидимого чехла, но тут уж Кольцов не растерялся – рухнув на колени, вывернул конечность женщине. Не самое галантное обращение с дамой, но сегодня можно. Злодейка взвилась, заорала дурниной. Пришлось дать оплеуху, чтобы утихла. Лунный свет освещал окровавленное лицо. Знакомые черты, «физика твердых тел», доброй вам ночи, гражданка Гущина… Преступницу скручивали в четыре руки, Матвей пожертвовал для благого дела свой соломенный ремешок. Преступница злобно стреляла глазами, захлебывалась слюной. Опасности эта мегера уже не представляла.

С субмарины никто не высадился, на выручку не пришел. Звуки выстрелов отпугнули подводников. Шатаясь, Михаил добрел до тела автоматчика, достал фонарь. Данный индивидуум ночь не пережил. Пользы никакой от переизбытка свинца в организме. Тоже знакомое лицо: водитель киношного фургона, «очкастый частный собственник», поджидавший жену… Кряхтя и сильно прихрамывая, подошел капитан Ковтун, вылупился из полумрака Матвей Ивашов. Открыли багажник, уставились на свернутого вдвое Белецкого. Человеку откровенно не повезло. Его искололи препаратами, наградили, видимо, и ударами за сопротивление – скула приобрела неприятный фиолетовый цвет. Мужчина пребывал без сознания, но главное, что живой, и не сказать, что сильно пострадавший. Его оставили в машине – не было сил вытаскивать. Тем более со стороны шоссе приближались огоньки – подмога спешила на всех парах. Притихла и как-то жалобно вздрагивала выжившая преступница. Михаил прислонился к заднему бамперу, сполз на землю. Тяжело опустился Ивашов. Рухнул на бок капитан Ковтун – пуля попала в бедро, и он мог находиться только в этой позе. Застонал в багажнике Белецкий, но подниматься было выше всяких сил. «Больше никуда, – думал Кольцов. – Пусть домкратом поднимают».