Чекисты

– А ему и не надо разбираться. Там рулит Грац. Притом слишком умело и скоординированно даже для такой ушлой сволочи рулит. Точно говорю, кто-то у него за спиной матерый.

– «Картель»?

– Возможно.

– Помнишь про Бая, таинственного агента из верхов, о котором говорил Инженер. Может, он это крутит?

– Все может быть.

– И где сейчас тот «Моисей»?

– Формально в отпуске по здоровью. А фактически его наши коллеги отправили с глаз долой в дачный поселок Брусиловка в пятнадцати километрах от города. Ходит с сачком по окрестностям, орнитолог-любитель. Стрекоз ловит.

– И лапки отрывает, – усмехнулся я.

– Зачем?

– Да в детстве самые злобные дети всегда насекомым лапки отрывали.

– Потом кошек убивали. А теперь на людях тренируются. И чужими руками, потому что поумнели.

– Донос порой похуже бомбы будет.

– Ну что, – Фадей азартно сжал кулак. – Поедем. Поговорим с двурушником по душам.

– Один поеду. Двоим там светиться нечего…

Глава 6

Зашел я в гараж Управления в восьмом часу утра. Начальник уже был на месте. Разменявший пятый десяток сержант госбезопасности в комбинезоне, заляпанном машинным маслом, выглядел обычным авторемонтником. Больше всего на свете он любил возиться с машинами. Военные премудрости для него чужды, не походил он на служивого человека ни статью, ни повадками. Зато начальник хороший и технический работник отменный. Автобазу содержит в идеальном порядке. Машины у него не простаивают.

Он отрапортовал мне сумбурно:

– Здрав желаю, товарищ капитан. Происшествий нет.

И козырнул, хотя голова была непокрыта. Забыл древнюю армейскую мудрость: «К пустой голове руку не прикладывают».

Я критически хмыкнул, чем ввел его в еще большее смущение.

– Сорок пятая, – кивнул я на легковой «Форд» модели 1932 года с просторным глухим кузовом и лупоглазыми фарами. – На ходу?

– Как часы работает!

– Забираю на сегодня.

– Так у вас же «эмка», товарищ капитан. У нее двигатель мощнее, она лучше бегает!

– Николай Алексеевич. Я что, спрашивал твое мнение по этому вопросу? Мы в НКВД. Слово начальника – закон.

– Будет сделано, – потупился начальник гаража. – Сейчас водителю скажу.

– Я еще рулить не разучился.

– Тогда ваша подпись на распоряжении должна быть.

Я черканул подпись на бумаге. Оставил, можно сказать, след. Уселся на кожаное сиденье в салоне. Провел рукой по обтянутому коричневой кожей рулю. Проверил уровень горючего – мне хватит. И выкатил за территорию гаража.

А через четверть часа был на Пригородном шоссе, недавно расширенном и отремонтированном. И давил с удовольствием на газ.

В быстрой езде есть освобождение от груза проблем. Пусть временное и обманчивое, но все же. Такие же ощущения, как от скачки во весь опор по степи.

Мимо пролетали перелески, деревни. Вон шествует длинная колонна пионеров, с барабаном и горном. В руках саженцы деревьев. Подвигли ребят на полезное дело – засаживать пустыри и проплешины, следы варварской вырубки еще с царских времен. Не только природе содействие, но и у мальчишек и девчонок возникает ощущение единства и участия в общем созидательном деле. Так формируются новые поколения нового мира. Надеюсь, куда более счастливого, чем наш.

На шестнадцатом километре машина свернула на проселочную дорогу, ведущую к еще дореволюционным дачным поселкам, жмущимся к озерам.

Фадей, как обычно, предусмотрел все. Тщательно нарисовал мне план местности и схему проезда. Даже крестик поставил, где оставить машину.

Я загнал «Форд» в березовый лес. Надеюсь, не разберут на запчасти, пока я по лесам на супостата охочусь.

«Эх», – только и вздохнул я, беря с заднего сиденья холщовую сумку и короткие удочки. Использовать бы их по назначению да отдохнуть на озерах дня три. Рыбалка для меня – это отрада души и, как китайцы мне причудливо объясняли на Дальнем Востоке, – медитация, то есть полное расслабление. Но все это откладывается. Сегодня удочки для меня предмет маскировки.

Я быстро преодолел полосу березового леса. Пересек грунтовую дорогу, по которой прогремел бидонами в кузове трехтонный грузовик. И минут через десять вышел на заросшую дикими яблонями и одичавшими смородинными кустами окраину дачного поселка.

Народ здесь занят дачными делами. Женский звонкий голос зовет какого-то Сережу. Над одним из участков поднимается дым – там что-то жгут.

Но мне все это неинтересно. Меня занимает одинокий домик с участком, заросшим березами. Это явочное помещение УНКВД, числящееся за особым уполномоченным. Такое наше правило – подбирать строения на самом отшибе. Откуда можно увидеть всех приходяще-уходящих, а заодно смыться в леса. Это называется контроль оперативного пространства.

Только все эти премудрости легкомысленному «Моисею» чужды. Он сейчас беззаботно, как настоящий дачник, топал от дома в сторону леса.