Чекисты

Второй секретарь задумчиво погладил пальцами полированную крышку стола и произнес:

– Семь раз отмерь.

– А кое-кто из наших хочет резать семь раз без примерки.

– Кто именно?

– Персоналии не важны. Важна цена ошибки. Представьте, мы осудим не тех. Значит, те, кто организовали закладку динамита, останутся на свободе. Что им помешает в следующий раз рвануть уже пару заводов? Как только бдительность немножко спадет. И восстанавливать производство некому будет – все инженеры уничтожены. Как вам такое?

– Ваша позиция ясна, – задумчиво сказал второй секретарь. – Посмотрим, что можно сделать… И просьба, по возможности не рассказывайте никому о нашей беседе…

Вышел я из кабинета с каким-то неопределенным и тревожным чувством. У меня сложилось впечатление, что второй секретарь отлично понимает, что дело наполовину белыми нитками шито. А вот что он будет делать? И станет ли рисковать головой? Человек он, конечно, принципиальный. Но не самоубийца…

Вернулся я из обкома. Принялся за накопившиеся документы. И обнаружил справку с интересным фактом – вчера на должность начальника цеха, которым руководил бедный Шалва Ломидзе, назначили Великопольского.

Интересная картина получалась. Хозяева его рекомендовали вести себя тихо. Не лезть на глаза. И работать лучше. Делать карьеру. Возможно, цель всей акции не только вредительство и дестабилизация производства. Еще и расчищают места для своих.

А что? Карьеры сейчас стремительные и головокружительные. Вон, Великопольский в прошлом году в партию вступил. Сегодня он уже заведует цехом. А завтра где будет? Может, в наркомат переведут. Ведь специалист он серьезный, образование прекрасное, голова варит, да еще какой-нибудь покровитель словечко замолвит. Вот карьеру и сделал. И сколько народу так наверх проталкивают – никому неизвестно. От таких перспектив прямо мороз по коже. И мысль – как же их выковыривать оттуда будем? С другой стороны, как бы самого не сковырнули. Ситуация-то совсем швах… Ладно, и не из такого болота вылезали…

Фадей появился в моем кабинете с доброжелательным видом Сусанина, всегда готового организовать туристический поход по окрестностям:

– Обеденный перерыв. Пошли, прогуляемся.

– Пошли.

Конечно, прогуляемся. Подальше от чужих ушей…

Мы неторопливо фланировали по проспекту Энгельса. Около массивных колонн перед окошками касс кинотеатра «Знаменосец» толпилась длинная очередь на премьеру гремевшего исторического фильма «Александр Невский».

– У нас своя Невская битва, – усмехнулся невесело Фадей. – И свои псы-рыцари.

– Ты добрался до секретиков Граца? – спросил я.

– Чуть глаза не сломал, читая при фонарике его каракули.

– Что вычитал?

– Читать все дело в десяти томах, как понимаешь, времени и желания у меня не было. Там все шаблонно. Допросы. Обвинения. Но у Граца в сейфе, в особом отделении, запертом на отдельный ключ, папочка такая хранится. Тоже особая. Там выписки из агентурных сообщений агента «Моисей». А также выписка и из его официальных показаний, к сожалению без анкетных данных. В общем, кроет этот кролик матом всю антисоветскую организацию на «Пролетарском дизеле». По его показаниям и Кокошина, и Шалву закрыли. И кого возьмут еще – неизвестно.

– Как мы и думали. Это и есть тот козырь.

– Который наплетет все, что ему скажут.

– Данные на него есть?

– Нет. Агент «Моисей» по нашим учетам не проходит.

– Грац агентуру не имеет по должности, – сказал я, с удовольствием вспоминая, как, готовя положение о временной следственной группе, отдельно прописал, что она не имеет права на агентурную деятельность. – Значит, агент или непосредственно за Гаевским числится, что вряд ли. Я его людей знаю, они чисто формальные и безвредные. Или за особым уполномоченным.

Особые уполномоченные – в НКВД это достаточно зловещие фигуры. В центральном аппарате в штат особо уполномоченного входило двадцать семь человек. В нашей области – всего трое. Они занимались преступлениями, совершенными сотрудниками НКВД, а также служебными проверками, подчинялись напрямую первым лицам. И учет агентуры у них свой. Так что «Моисей» вполне мог состоять на связи у нашего особого уполномоченного капитана Билибина. Или у кого-то из его сотрудников.

Правда, вряд ли у них кто-то путный на связи – что сам особоуполномоченный, что его люди были редкими бездельниками и балаболами. Не помню ни одного хоть сколько значимого результата их работы. Всех двурушников вычислили мои люди. А эти только примазывались. Но втянуть их в эту грязную игру, опираясь на присущие им высокомерие, амбициозность и полное отсутствие навыков оперативной работы, враги вполне могли.

– Узнаем все, – Фадей положил мне руку на плечо. – И, как всегда, всем головы свернем. Нас еще никому не удавалось ни сломить, ни согнуть…

– Фадей, вот скажи. Ты же комиссаром госбезопасности мог бы быть. С твоими талантами. Ты и как бюрократ, и как оперативник, и полевой разведчик не знаешь себе равных. Сколько тебе раз на моей памяти повышение предлагали?

– А куда я без тебя?

– Чаще ты меня вытаскиваешь из ловушек, чем я тебя. Чего греха таить, именно ты должен быть на первых ролях.