Чекисты

– Ермолай, я ни при чем, – заскулил тот. – Он мне приказывал. Он начальник. Я ему не раз говорил, что мы палку перегибаем. А он – так надо. Я от него полностью зависим. Он меня за горло держал мертвой хваткой. Я и шевельнуться не мог без его ведома. Сказал, что тебя надо арестовать. Или ликвидировать при сопротивлении, что еще лучше. Что ты враг. И с Москвой все согласовано.

– А троцкистские речи слушать – это тоже согласовано? – Держа Граца в поле зрения, я положил рядом браунинг. И начал рвать на мелкие куски бумагу с изобличениями меня во всех мыслимых и немыслимых грехах.

– Я вне политики. Я юрист. Я дела расследую. И мне приказ начальник дает. А кто он, троцкист или октябрист, – мне все равно. Пойми это, ты же тоже профессионал.

– Красиво поешь, сволочь, – с некоторым восхищением оценил я.

Главное, я ему поверил, что он не первая скрипка в этом дуэте. Все странности со щелчком сошлись в моем сознании в удивительную картину. Как же мы с Фадеем так опростоволосились! Считали, что Гаевский пляшет под дудку Граца. А было все с точностью до наоборот. Что, впрочем, вины за гнусные преступления с начальника специальной следственной группы не снимало.

– Все мы сволочи, иначе эту форму не носили бы, – через силу улыбнулся начальник следственной группы.

– По себе не меряй.

– Да ладно… Ермолай, давай разойдемся. Все можно решить к обоюдному удовольствию. Повернем так, что тебя назначат начальником Управления. А я тебе верно служить буду. Я все могу и умею. Договоримся… Послушай, ведь ты же не докажешь ничего. Твои слова против моих. Москва на тебя и так косо смотрит. А вместе мы выплывем без труда.

Порвав рапорт, я положил обрывки в металлическое блюдо. Щелкнул зажигалкой. Занялся огонь, превращая донос в золу.

– Есть еще экземпляры? – спросил я.

– Есть. Тебе их не найти. Так что…

Но я его прервал:

– Что знаешь о Бае? О сети? Говори или сейчас же пулю схлопочешь!

Грац лишь пожал плечами:

– Понятия не имею. Это ваши оперативные хитрости. Мое дело простое: допросить, выбить показания – и на тройку.

Недоумение его выглядело вполне искренне. Не заметно фальши. Скорее всего, действительно не знал.

– Что тебе Гаевский обещал за дело «Пролетарского дизеля»?

– Повышение в звании. И хорошую должность в Москве. Для себя и для меня. Это дело должно было прогреметь. А Алымов и его компания все равно враги. Даже если это и не доказано.

– Враг это ты. А если враг не сдается, то его уничтожают. Именем трудового народа!

Я как раз вложил в мертвую костенеющую руку Гаевского браунинг. И его пальцем нажал спусковой крючок…

Глава 16

Ну все, отсчет времени пошел. Сейчас часовой вызовет с главного поста бойца. Тот поднимется сюда. Потом события понесутся вскачь, и как-то влиять на них будет сложно. Поэтому главное сейчас – не упустить из виду ничего важного.

Голова работала быстро и безошибочно. Так, траектория пули, положение тел и оружия. Следы пороха на руках и одежде Гаевского. Вроде не придерешься.

Теперь нужно изобразить озабоченность, ужас и вместе с тем сыграть роль человека, который волевым усилием берет в руки не только себя, но и ход событий.

Боец вскоре появился, как я и рассчитывал. Застыл с открытым ртом, глядя на безжизненное тело Граца и на меня, делающего лежащему на ковре начальнику областного Управления энергичный массаж сердца.

Я сурово посмотрел на сержанта. И с отчаянием воскликнул:

– Готов Михаил Семенович! Не выдержал такого!

Какого такого – я объяснять не должен. Но все же объяснил:

– Так, боец. Насколько я понимаю, Грац по какой-то причине нашего начальника стал стволом пугать. Но тот настороже был. И выстрелил быстрее. Только сердце не выдержало. Такого человека потеряли!

Еще раз нажал на грудь Гаевского. Со всей дури – чтоб сплошной кровоподтек, и медики бы не нашли следов рокового удара.

– А почему так – разберемся, – с угрозой произнес я. – Со всеми разберемся. А ты язык за зубами держи. Рассказывай все только тому, кто об этом спрашивать право имеет. Понятно?

– Так точно, понятно! – растерянность у бойца отступала перед исполнительностью, привитой многими годами безупречной службы.

– Ну и молодец.

Потом завертелось все, как я и рассчитывал. Столпотворение. Криминалисты. Фотовспышки. Судебный медик. Мои объяснения.

Версия у меня была простая. Днем вызвал меня начальник Управления. Намекнул на то, что имеет подозрения во вредительстве в отношении одного из наших сотрудников, а также заявил, что сегодня вечером попытается разобраться. Попросил меня подстраховать и в приемной ждать сигнала. Шум пока поднимать не надо, но чтобы я был начеку.

Ожидая в приемной, я слышал, как начальник распекает кого-то. Судя по тонкому голосу отвечавшего, это был начальник специальной следственной группы старший лейтенант госбезопасности Грац. О чем шел разговор – этого я не расслышал.

По нашей договоренности, если возникает необходимость, Гаевский нажимает кнопку вызова секретарши. И тогда я захожу в кабинет и оказываю необходимую помощь, вплоть до применения оружия. Но сигнала не последовало. Зато послышались крики. Потом выстрел.