Чекисты. Книга вторая

В кузове сидело немало старых знакомых: Березняк и Тоня Маштакова, бывшие “ястребки” — машинист Бушкованный, Зенон, Панас; они окружили своего давнего командира, одетого в штатское, Паначевного. Возле Тони стояли переехавшие в Яремче Богдан Катамай и его жена — учительница Мирослава. Рядом с ними, держа в руке сплетенную из березового лыка кошелку, прижался их чернявый хлопчик Кость.

Как раз в это самое время овчарка, сбросив со спины оседлавшего было ее Тараса, помчалась с лаем к воротам.

Поднялся озадаченный Тарас.

— Где отец, козаче? — смеясь, спросил хлопчика Паначевный.

— Поехалы до Станислава! — ответил хлопчик.

На крыльце появилась мать Тараса.

— Добрый день, Дзюнко, — поздоровался Паначевный. — Муж где?

— Добрый день, — вытирая о передник руки, откликнулась Дзюнка. — Поехал в Станислав руку лечить.

— Жаль, — сказал Паначевный. — А я хотел Тымиша с нами забрать по грибы. Едем в одно место, где грибов пропасть, одни белые…

— Возьмите меня, если тата нет, — отозвался Тарас, с нескрываемой завистью поглядывая на Костика Катамая, что, как заправский взрослый грибник, держал в руке большую корзину.

— Ну что ж, возьму, — ответил, оглядываясь по сторонам, Паначевный, — только если мама позволит.

Помедлив, Дзюнка сказала:

— Пускай едет… Только чтобы за взрослых держался, чтобы холера какая в Черном лесу не зацепила…

Пока Дзюнка выносила из хаты две кошелки, Тарас приспособил к грузовику доски и подтолкнул руками вверх Рябка. Собака кое-как вскарабкалась в кузов… Залез туда и Тарас. Подавая ему кошелку, мать сказала:

— Но, смотри, не отбивайся от старших! Я тебя знаю…

Через час грузовик уже был на полянке близ Сонного урочища. Рассредоточившись редкой цепью, как во время облавы, медленно шли по желтеющей земле грибники. Только уже не автоматы и винтовки, а мирные кошелки и эмалированные ведра были в их руках.

Виляя хвостом, радостный оттого, что вырвался на лесные просторы, шнырял под кустами Рябко. Вот он задержался у огромного красавца мухомора и облаял гриб, поглядывая на хозяина, бредущего позади.

— То поганый гриб, Рябко. — сказал собаке Тарас. — Но если есть мухоморы, то рядом должны быть белые… Ага, вот, гляди…

Крепкие пузатые боровички с коричневыми бархатными шапками выглянули из-под березового кустика. Один за другим подбирал их Тарас, бросал в лукошко, и все больше грибной азарт охватывал мальчика. Высокие подосиновики-красношапки, черноголовые козари-подберезовики и самые благородные — белые то и дело возникали у него на пути, и, охваченный желанием собрать их побольше, мальчик постепенно отбился от цепи грибников.

Охота за грибами привела его на полянку, где некогда бандиты допрашивали Почаевца. На ней был воздвигнут скромный обелиск. На барельефе виднелось мужественное лицо Почаевца.

И алюминиевая ограда, и недавно положенные у обелиска белые хризантемы — все говорило о том, что не забывают люди погибшего геолога.

Прочел надпись на обелиске Тарас, пошел дальше… То и дело подбирал грибы…

Поиски грибов привели мальчика на берег того самого горного ручейка, где некогда заметили его исчезнувшее течение геологи. Мальчик перепрыгнул поточек и увидел вверху под корнями высокого бука прекрасный белый гриб. Подсвечиваемый косыми лучами солнца, он гордо стоял над склоном обрыва, вырастая из мшистого клочка унавоженной жирной земли. Мальчик подполз вверх к желанному грибу. Он цеплялся за кустарники, но вдруг сорвался.

Проехав на животе несколько метров, он провалился в бывший бункер Хмары. Лукошко вырвалось у него из руки. Грибы высыпались, покатились вниз, часть их подхватило быстрое течение. Поплыли по горной речушке подберезовики, красношапки…

— Мамо-о-о-о! Спасите! — закричал Тарас, стараясь задержаться на поверхности, и звенящий его голос тревожным эхом прокатился над обрывом Черного леса. Овчарка бросилась к мальчику.

Она ластится, лижет щеки, волосы Тараса, но ничем ему помочь не может.

Услышали звенящий детский крик, а затем тревожный лай Рябко Паначевный, Березняк, другие грибники. Переглянулись.

— Будто кричал кто-то? — спросил Паначевный Березняка.

Оглянулся геолог и, бледнея, сказал:

— Тарас отбился!.. В том месте…

Все пережитое им в то страшное лето принесло сейчас эхо Черного леса. Как бы наново вернуло воспоминания о банде Хмары.

— Неужели Смок?! — воскликнул Паначевный и, выхватив из кармана браунинг, крикнул! — Пулей туда, хлопцы!

…Как и встарь, во время облав на бандитов, помчались за ним бывшие “ястребки”, бросая кошелки, ведра с грибами. Сыплются камни у них из-под ног, трещит валежник, ломаются кусты…

Паначевный первым подбежал к Тарасу и, стараясь не обрушить вниз соседние, тоже прогнившие балки старого бункера, за руки вытащил мальчика из нежданной западни.

Плакал Тарас. Сдерживая слезы, сказал:

— То берлога якась… Наверное, зверь какой-то в ней зимует…

— Зимовал когда-то, — засмеялся Паначевный. — А теперь отвадили.

— Это хитрая берлога, Тарас. Гроб для живых! — сказал Березняк и, дернув засохшую елочку, открыл потайной люк, ведущий вниз.