Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

При рассмотрении дела о реабилитации А. Шостко и других осужденных военный трибунал ПрикВО[1557] в особом определении от 16 ноября 1956 г. отметил факты нарушения социалистической законности в предыдущие годы. В частности, указывалось, что 5 мая 1941 г. военным трибуналом войск НКВД КОВО было возбуждено уголовное дело на Майструка и других (в том числе Бутенко), но определение не было исполнено. 18 сентября 1941 г. по постановлению М. Губенко, которое утвердил заместитель начальника УНКВД по Новосибирской области С.И. Плесцов[1558], следствие было прекращено за недостаточностью улик для предания суду Н. Бутенко. Однако в определении ПрикВО подчеркивалось участие Бутенко в фальсификации дел в контексте общих нарушений законности Майструком. Но Бутенко уже был пенсионером, поэтому определение направлялось руководителям МВД УССР «для ознакомления»[1559]. В условиях критики культа личности Сталина отдельные военные прокуроры имели свое мнение о деятельности сотрудников НКВД в предвоенные годы. 14 марта 1957 г. помощник военного прокурора ПрикВО майор юстиции Минкин, рассмотрев архивно-следственное дело на сотрудников УНКВД по Винницкой области А. Пришивцына, Л. Ширина, Г. Данилейко, В. Майструка, Н. Бутенко, указал на необоснованность его закрытия. Он акцентировал вину подозреваемых в фабрикации дел против партийно-советского актива Винницы, указывал на то, что в процессе следствия не были проведены необходимые действия для установления вины каждого обвиняемого. Он считал, что материалы дела Кораблева полностью изобличают Пришивцына, Ширина, Данилейко, Майструка, Бутенко. К тому же в 1956 г. были реабилитированы люди, дела которых были придуманы сотрудниками УНКВД по Винницкой области. Поэтому Минкин отменил прекращение дела 1941 г. и возвратил дело в КГБ при СМ УССР на доследование по признакам статьи 54-7 (вредительство) УК УССР[1560].

В ходе расследования сотрудниками КГБ 21 марта 1957 г. А. Пришивцын утверждал, что на аресты партработников в 1938 г. была санкция НКВД УССР и приказ Кораблева. Он не отрицал свое присутствие на допросах Юрьева, но утверждал, что тот лично дал показания без физического воздействия. Особо отмечал роль Майструка как наиболее развитого и грамотного сотрудника, который возглавил 4-й отдел Винницкого УНКВД после Ширина. Например, Майструк настаивал направить следственное дело бывшего секретаря Винницкого горкома партии Д. Лунько на «тройку» еще до ноября 1938 г., поэтому Пришивцын в феврале 1939 г. при отъезде из Винницы приказал оформить дело Лунько для рассмотрения военным трибуналом[1561]. 27 марта 1957 г. начальник милиции Савранского райотдела милиции Одесской области Ф. Решетило[1562] представил объяснение по этому делу заместителю начальника УВД Одесского облисполкома Штырову. Решетило обвиняли в незаконном физическом давлении на бывшего заведующего сектором кадров Винницкого облисполкома П. Бондаренко и инструктора орготдела облисполкома Д. Солоненко, якобы завербованных в правотроцкистскую организацию. Их аресты в 1938 г. были оформлены Майструком без достаточных оснований. Дело вел Решетило, который добился признательных показаний. Но на заседании спецколегии Винницкого облсуда 8 сентября 1938 г. эти люди отказались от показаний. Их приговорили к расстрелу, однако пленум Верховного суда СССР возвратил в мае 1940 г. дело на доследование. 21 марта 1941 г. оно было прекращено. Бывшие арестованные показывали, что Решетило их избивал, заставляя давать необходимые показания. Он же подтвердил, что работал оперуполномоченным под руководством Майструка в Виннице. Однако заявил, что ему ничего не известно о нарушениях законности Майструком, которого считал энергичным, выдержанным и политически грамотным человеком, одновременно отказавшись от всех обвинений в избиениях арестованных[1563].

23 апреля 1957 г. заместителю министра внутренних дел УССР С. Долинному было направлено заключение Особой инспекции КГБ при СМ УССР по проверке нарушения соцзаконности в бывшем УНКВД по Винницкой области в 1937–1938 гг. и принятию дальнейших мер против Н. Бутенко, А. Пришивцына и Ф. Решетило[1564]. В нем указывались допущенные ими нарушения законности и предлагалось доследование продолжить. В объяснении от 27 июля 1957 г. начальнику УВД Одесского облисполкома Бутенко заявил, что в 1938 г. его фамилией воспользовались коллеги — Надеждин и Ширин, когда приносили на утверждение оперативные листы. Бутенко якобы не знал, что он не должен их подписывать, так как должен был заниматься исключительно хозяйственными вопросами и неоперативными подразделениями. По его словам, обстановка в УНКВД была жуткая, особенно после приезда Кораблева, имевшего поддержку в НКВД УССР. Бутенко заявлял, что после процесса Кораблева его ни разу не допрашивали, и уверял, что на протяжении всей работу искупал нарушение законности в 1938 г., а также демонстрировал готовность выполнить все задания партии и правительства[1565].