Чел

– Ты где? – спрашиваю без предисловий, входя за Белой в ее кабинет.

– К метро иду. Толпа. Не слышал.

– Метро? Ты на нем не ездил никогда. Заплутаешь. Взял бы такси.

– Так и иду брать такси.

– А вызвать?

– Да кто сейчас сюда поедет? Выйду на набережную. Должно быть посвободней. Там поймаю.

– Что он тебе сказал?

– Да ничего. Все и так понятно. Лететь вместе с ними я не мог. Ну, а если бы они вылетели нормально, подождал бы минут десять, да спокойно вышел. А так, я с ним все равно не поеду. Он где-то там ждет машину. Нечего лишний раз светиться. Ни ему, ни мне.

– А где ты был, когда все происходило?

– Сначала в фойе. Потом ушел в реанимацию.

– И как?

– Вакханалия. Представляешь, они как охрану смяли, так друг друга бить начали, чтобы в первых рядах оказаться…

– Кто?

– Больные.

– Так уж и били?

– Я и не думал, что так можно бить. Это даже не звериная жестокость, а… Особенно эти мамочки с детьми… Я понимаю, конечно, от любви всё, ради детей… Но… Говорят, от любви до ненависти один шаг. Куда там шаг, это вообще одно и то же…

– Что-то тебя философствовать потянуло?

– Потянет тут, как увидишь такое… Ты-то как?

– Нормально. Мы на третьем были. Там пусто. Сам понимаешь. Только камни в окна летели… Знаешь, сюда Петя едет. Рядом уже. Может, подождешь где-нибудь? Или сюда вернешься? Мы бы подбросили…

– Да уж тридцатка в другую сторону. Ты о чем, доча? Нет уж, сам доеду.

– Ну, как знаешь. Отзвонись, как доберешься.

– Мать позвонит. Не звонила еще?

– Нет.

– Странно. Не похоже на нее. Я-то ее сбрасывал уже раз десять. Никак не угомонится. Ладно, давай. Береги себя. Ты у нас не одна теперь.

– Берегусь. Пока.

Шумит чайник. Белая звенит в шкафчике блюдцами и чашками. Вижу ноут на столе. Подвигаю к себе. Белая поворачивается и с улыбкой спрашивает:

– Проголодались? Должно появиться чувство.

Соглашаюсь:

– Да. Действительно. Пока шли, не обратила внимания.

– И я тоже… Так… Что у нас здесь?

Заглядывает в холодильник. Спрашивает, не оборачиваясь:

– Вы как-то особенно питаетесь или…

– Нет, в первые месяцы плохо было – ограничивалась… А сейчас ничего особенного. Ем почти что все подряд. Что хочется.

– И правильно. Это им хочется. Их не обманешь. Есть пара тортиков черничных. Побалуемся?

– Почему бы нет!

Киваю – и вдруг еще один вопрос – очередное беспокойство:

– Если все возвращается на круги своя, что с тредом? Исчез, как и не было?

Открываю ноут. Он включается мучительно долго. Белая успевает поставить на стол тарелки с тортом и чашки. Экран, наконец, вспыхивает – и снова чудо! Тред идет. Не вчитываясь, отматываю на закладку. Да. Идет. И шел все это время. Они все еще здесь.

«Где? И кто – они?» – спрашиваю себя, но уже не пытаюсь найти ответ. Нет смысла. До ночи диск будет отформатирован. Резервная копия на карте уничтожится вместе с картой. Вспоминаю: «Вода и огонь – лучшее средство…»

Чайник щелкает кнопкой. Белая ждет минуту и наполняет заварник. Отмечаю:

– Не очень удобный вариант… Заварной чай… Для вашей-то работы… Мы там – все на пакетиках…

Кивает.

– Соглашусь. Но… Хоть в чем-то в жизни нужно не спешить… Иначе…

– Что?

– Иначе будет как с моим мужем и детьми…

Колеблюсь пару мгновений, но все-таки уточняю:

– Он виновник?

– Нет. Всё по правилам. Но если бы ехал чуть медленней, то успел бы отвернуть…

Прячась от ее ледяного взгляда, смотрю на тред:

ждем леопардов
                                                                   дапофиг
любой
                                                  это ты на нем ехал
                                          а кто тот чудной дядька
поллаваша который дал
                                                                            ага
                                          ты ему валенки оставил
а ты деньги с тапками
                                                              не холодно
так это наш дворник
                                                                        да ну
                                                                      далеко
может и не он
они все на одно лицо
                                                                  его рожа
                                            он мне одежду собрал
                                  а булка вкусная была как эта
                                                             да как же ее
                                                            опять забыла
чиабатта

Белая разливает чай по чашкам. Интересуется:

– Крепче?

Отрываюсь от экрана:

– Нет. Я не любитель. Скорее воду подкрасить.

– Хорошо… Я так прямо заварку и пью, как китаец. Муж приучил. Он стажировался у них одно время.

– Что-то их традиционное?

– Нет. Обычная хирургия. Своего рода международный обмен.

а ты чего побежала от меня
ну там на обрыве
                                                              испугалась
                                           в лесу отец почудился
                                                 да ты сам побежал
мне тоже твой отец почудился
его парка
                                                                           его
                                                                 и мамина
                                                                             их

– У вас такого не бывает?

Изображаю удивление.

– Чего именно?

– Обмена.

– А… Ну, в вашем смысле – да. Но командировки случаются.

– Только никто о них не знает.

– И это верно.

Пью чай мелкими глотками. Цепляю ложечкой торт. Черника еще живая. Только чуть подмерзшая.

вот он
                                                                   кыс-кыс
кис-кис
                                                                   поехали

«Что?! Они сели в вагон? А как же…»

Пробегаю глазами только что прочитанное. Невольно осматриваюсь и прислушиваюсь. Тупо соображаю: «Они едут как будто бы ничего не случилось. Не было никакого взрыва. Так, что ли?»

Белая ловит мой беспокойный взгляд, читает его по-своему и объясняет: