Челюсти пираньи

Я отпустил Орехова, он без сил рухнул на стул.

– Теперь мне конец, – в очередной раз простонал он.

Я никак не отреагировал на эту реплику. Внезапно он встрепенулся.

– Вы ничего им не скажите?

– Кого вы боитесь больше: Барона или Гарцева?

– Обоих, – честно признался он.

– Предположим, я ничего не скажу им, но при этом меня интересуют два вопроса. Первый: какую пользу я извлеку из своего молчания? И второй: что делать с этим имуществом? – я кивнул на аппаратуру прослушания. – Не оставлять же ее здесь. Я вовсе не желаю, чтобы Барону становилось бы известно все, о чем говорят в доме Ланиных.

– Ну, поймите, для меня это конец.

– Я пристально посмотрел на Орехова.

– Вы сидите у него на крючке?

По лицу Орехова я понял, что моя догадка верна.

– Не спрашивайте, умоляю вас, не спрашивайте, – патетически воскликнул он.

– Ну что вы, Илья Борисович, у нас же ночь откровений. Вы уже столько сказали, давайте завершим признания, чтобы больше не возвращаться к этой скучной теме. Говорите: чем вас зацепил Барон?

– После того, как я вам скажу, Ланина меня немедленно уволит, – грустно пробормотал Орехов.

– И будет права. Уже за одно это, – я кивнул головой на аппаратуру, – вас следует не только уволить, но и запрятать туда, куда прячут людей за подобные деяния. Чем больше вы расскажите, и тем больше у вас шансов выпутаться из этой истории. Вы должны понимать, Илья Борисович, что в предполагаемой схватке необходимо выбрать, на чьей вы стороне.

– Да. я понимаю, но и вы поймите меня, я не люблю быть на чьей-то стороне. Я всегда старался быть вне схватки.

– Если вы поставили эту штуки у себя дома, значит, вы уже вступили в схватку, и понятно, на чьей стороне.

– Да, это так, но я действовал под влиянием обстоятельств.

– И сейчас обстоятельства давят на вас. Так что колитесь! Ей-богу, мне надоело вас уговаривать. Все равно вы все сейчас расскажите, если хотите остаток ночи провести в мягкой постели, а не в морге.

Я снова приблизился к нему, угрожающе подняв пистолет на уровне его сердца. Но Орехов был уже так запуган, что это оказалось излишним.

– Я все скажу, – поспешно проговорил он. – Видите, ли я использовал деньги концерна для собственного бизнеса.

– Мне нужны подробности.

В ответ раздался громкий и протяжный вздох.

– У нас есть счета в иностранных банках в нескольких странах, так как концерн ведет обширную внешнеторговую деятельность. И по роду своей работы этими счетами распоряжаюсь я. У меня есть право подписи. Некоторые из этих счетов формлены на мое имя, хотя я понимаю, что это неправильно.

– Мягко говоря, – вставил я реплику в этот делающийся с каждой минутой все более интересный рассказ.

– И однажды у меня возникло желание воспользоваться этими деньгами для личного бизнеса. Подвернулась возможность осуществить несколько выгодных поставок в Россию, так как одна из фирм по причине банкротства отказалась от закупленного товара. Его владелец вынужден был продать этот товар гораздо дешевле, чем он реально стоил, ему срочно нужны были деньги, чтобы расплатиться с кредиторами. И тогда я решился.

– О какой сумме идет речь?

– О двух миллионах долларов.

Я присвистнул.

– Но я их потом вернул.

– И что дальше?

– Этот хитрец Барон все равно раскопал что я нецелевым образом расходовал средства И прищучил меня. Ну а дальше все понятно.

– Вы сами подслушивали разговор в кабинете Ланина?

– Иногда – это как часто. Говорите правду.

– Ну, почти каждый вечер.

– Понятно, – протянул я. – Что же нам дальше делать?

Орехов с надеждой посмотрел на меня.

– Может, есть возможность, чтобы все осталось между нами. Я готов нести расходы.

– Большие? – поинтересовался я.

– Десять тысяч долларов, – скорее не сказал, а выдохнул он слова.

– Я в такие ничтожные сделки не вступаю.

– Что же вы хотите?

– Все.

– Как все?!

– Не меньше. Дом со всем содержимом, все ваши счета в российских и иностранных банках. Что у вас есть еще?

– Больше ничего.

– Не думаю. Что-то у вас припрятано на черный день. Ну, бог с вами, пусть это останется у вас. Так как, согласны на сделку?

– Я должен подумать, но это не честно, – плаксиво проговорил Орехов.

– А то, что вы делили, честно?

Орехов бросил на меня далеко не дружественный взгляд, но промолчал.

– Вот что, Илья Борисович, – решительно произнес я, – хочу чтобы вы знали впредь, я в такие игры не играю. Я всегда работаю только на того клиента, который меня нанял. Вы бы наняли – на вас работал. Но это не значит, что я не хочу вам помочь, вы мне даже симпатичны. – Я сделал многозначительную паузу, как советовал когда-то Станиславский, и взглянул на Орехова, который, услышав мои слова, с надеждой посмотрел на меня. – Я попробую вам помочь и попрошу Ланину оставить вас на прежнем месте. Но за услугу. Вы будете информировать меня обо всем, что узнаете о планах наших противников.

Несколько секунд Орехов молчал.

– Получается, вы меня вербуете?

– А что тут такого, – притворно пренебрежительно произнес я. – Кто только не ходил в шпионах, какие великие люди, какие таланты! Хотите назову только некоторые имена?

– Не надо, я их знаю не хуже вас. Я должен подумать.

– И долго?