Челюсти пираньи

Курбатов вдруг быстро вышел, я же остался один, не считая Эммануэль, со своими мыслями. До сих пор, несмотря на атаки сомнений, я был все же уверен, что Саша появится. Но сейчас надежды вдруг разом оставили меня. Каждый из нас делает свой выбор, и Саша – тоже. Есть вещи поважней, чем нахлынувшие на нас, словно тропический ливень, кратковременные чувства. Можно обойтись и без них. Тем более, она возглавляет большой концерн, от нее напрямую зависят судьбы тысяч людей. Более того, она будет права, если не внесет за меня выкуп, такое нецелевое использование денег кроме как неразумным нельзя признать. Да финансовая дисциплина не позволяет это сделать. Так значит смерть? Что ж, Курбатов в чем-то прав, от скольких хлопот я буду сразу избавлен. Не надо думать, чем заплатить арендную плату за мой офис, что делать со своим сыскным агентством, да и вообще как дальше жить… Все будет решено. Остается лишь пережить эти неприятные минуты, связанные со своим концом. Хотя кто сказал, что они неприятные, Курбатов обещал, что все будет сделано без мучений. Надеюсь, он выполнит свое слово.

Я посмотрел на часы; пока я предавался всем этим мыслям прошел почти час из подаренных мне трех… Мой взгляд упал на Эммануэль; она напряженно смотрела на меня и мне показалось, что она догадывается, что нас ожидает в самом скором времени. Ее-то за что, она оказалась случайным свидетелем, и смерть девушки не оправдана абсолютно ничем. Но ничего сделать я не мог, так как был снова связан по рукам и ногам, причем Шутник на этот раз особенно постарался.

Прошло еще полчаса. За это время абсолютно ничего не произошло. Каждая прошедшая минута уносила с собой последние остатки моей надежды.

Внезапно я услышал раздавшийся по рации голос. Она располагалась в небольшом помещении за тонкой перегородкой. Этот голос я бы узнал из миллиона других, так как он принадлежал самому дорогому, самому любимому мною человеку – Александре Ланиной.

Она вызывала на связь яхту. Я услышал, как поспешно ответил ей Курбатов.

Ланина сообщила, что через полчаса она выезжает на встречу с нами на катере и просила не удаляться далеко от берега. Курбатов ответил, что будет ее ждать недалеко от скалы. Скала, о которой он говорил, высовывалась из моря в милях двух от пристани.

Наша яхта и катер Ланиной прибыли на место встречи почти одновременно. Внезапно дверь в каюту отворилась и вошел Курбатов. Почему-то вид у него был не радостный, совсем не такой, какой должен быть у человека, который вот-вот разбогатеет аж на десять миллионов баксов.

– Она прибыла, – сообщил он. Достав нож, он перерезал пути на моих ногах, оставив руки связанными. – Выходите, – кивнул он мне и француженке.

Мы вышли на палубу. Катер качался на волнах в нескольких метрах от яхты. Я увидел свою любимую, в руках она держала большой аташе-кейс.

– Ну что, – крикнул Курбатов, – привезли?

– Здесь ровно столько сколько вы потребовали, – тоже в ответ прокричала она.

– Начинаем обмен.

– Начинаем.

– Давайте деньги.

– Пусть сначала на катер перейдет Эммануэль. Потом я отдам деньги, а вы отпустите Сашу.

– А вдруг в чемодане нет денег?

– А вдруг вы его не отпустите?

– Ладно, давайте пообещаем, что каждый поступит по отношению к другому честно, – предложил Курбатов.

– Я обещаю, – сказала Ланина.

– Я – тоже.

Курбатов довольно грубо толкнул француженку к краю палубы. Ланина подъехала поближе и теперь ее катер и яхту разделял какой-нибудь метр. Эммануэль посмотрела на меня – и прыгнула на катер. Будь ситуация несколько иной я бы восхитился тому с какой грацией и ловкостью она это проделала.

– Теперь ваш ход, – прокричал Курбатов.

Саша бросила ему чемодан, Курбатов ловко поймал его.

Внезапно все словно замерли, ожидая, что будет дальше. Я переводил взгляд с Курбатова на Шутника и обратно. Их застывшие фигуры вызывали во мне смутное опасение. Я медленно двинулся к краю кормы. До того как прыгнуть мне оставалось пройти еще три шага. Я преодолел это расстояние и сделал вид, что готовлюсь к прыжку. Внезапно в руках Шутника появился стремительно выхваченный им из-за пояса пистолет. Но направлен он был не на меня, а на Ланину. У меня оставался единственный шанс: я оторвался от палубы и полетел ногами вперед. Мой удар по Шутнику на какую-то долю секунды опередил его выстрел. Мы оба оказались в море. Но так как руки у меня были связаны, то держаться в воде мне было гораздо тяжелей.

На мое счастье Шутник не сделал попытки меня утопить, а стал поспешно карабкаться на борт яхты. Саша и Эммануэль совместными усилиями вытащили меня из воды. Наконец я оказался на катере. Ланина включила мотор, и наше небольшое, но скоростное суденышко, устремилась к берегу.

– Поверьте, я этого не хотел, он это сделал сам! – вдруг закричал Курбатов. – Я хотел все по-честному.

Катер был очень быстроходный, и мы за считанные минуты оказались на изрядном удалении от яхты. Я последний раз посмотрел на нее; Курбатов по-прежнему стоял на корме и глядел нам вслед. Почему-то я был уверен, что вижу его в последний раз.

Глава двадцать первая