Челюсти судьбы

Ладони ощутили знакомое легкое покалывание, словно от электростатики. А затем я очутился в сне Хуммеля.

* * *

Хуммелю снилось, что он на островке – на крошечном, фактически на большой скале посреди бескрайнего моря. С одной стороны к воде – вернее, к небольшому песчаному пляжу – спускался крутой склон. С других сторон отвесные, практически вертикальные утесы островка поднимались прямо из волн.

Море было красным – но не того веселого розового оттенка, что имело море-небо в том мире, где «пельмень» пытался поживиться вице-директорским джампером. Здесь волны оказались темно-красными, оттенка венозной крови.

А еще море кишело жизнью…

По крайней мере, у островка – не понять, чего здесь больше: воды или населяющих ее созданий. И ладно бы они оставались только в воде, но нет, вся фауна целеустремленно карабкалась на островок. Крохотный пляжик они заполонили весь и неутомимо, но пока безуспешно, штурмовали единственный доступный для подъема склон.

Кого здесь только не было…

Студенистые одноклеточные создания – размеры их варьировались от крупной черепахи до мелкого носорога – оказались, покинув воду, относительно малоподвижными, пульсировали почти на месте, стараясь переместиться в нашу с Хуммелем сторону…

Остальные пытались освоить сушу с бо́льшим успехом.

Существа, напоминавшие гибрид медузы и мутировавшего рака, активно двигали полупрозрачными жгутами, цеплялись ими за все неровности, подтягивали себя вперед. Твари, напоминавшие простейших червей-нематод, стократно увеличенных в размерах, довольно шустро ползли и по песку, и по камню…

Но чемпионами в скорости стали плоские одноглазые раки – напоминавшие размером и формой легковые автомобили… хорошо бронированные автомобили. В скорости, но не в проходимости – по пляжу они двигались быстро и уверенно, но склон преодолеть не могли, срывались, падали вниз и давили скопившихся там тварей, не имевших панциря.

И все эти морские жители, выйдя на сушу, не прекратили питаться. Малоподвижные пожирали всех, кто подходил по размерам на роль добычи и до кого они могли дотянуться. Подвижные активно охотились на тех, кто попадался им на пути.

Морская фауна прибывала и прибывала, упорно лезла на склон – и рано или поздно насыпь из раздавленных и покалеченных позволила бы очередной волне атакующих оказаться наверху. Мне бы очень хотелось к тому времени свалить отсюда вместе с Хуммелем – если наши астральные тела включат в здешнюю пищевую цепочку, то и физическим не позавидуешь (и тому, что лежит сейчас в номере «Прибоя», и тому, что стоит неподалеку от «Чайки»). В лучшем случае, будут вести растительную жизнь на системах искусственного жизнеобеспечения. В худшем – загнутся от СВСС, от синдрома внезапной смерти во сне. Хотя, как знать, что тут лучше, что хуже…

Но Хуммель был плох… Лежал на камнях, не в силах подняться, на груди – глубокая кровоточащая рана. Чуть в стороне виднелось нечто вроде раздавленной палатки… А больше ничего, голый камень.

– Будить тебя в нашем мире бесполезно? – спросил я, почти не сомневаясь в ответе.

– Б-б-е… – он начал и не договорил, на губах запузырилась кровь, и закончил Хуммель мысленно:

«Бесполезно. Не проснусь».

Дальнейшее общение так и проходило: я говорил вслух, Хуммель отвечал мысленно; моих скромных телепатических способностей на долгие беседы не хватает, устаю.

Уточнять, в Истинном ли Мире мы находимся, я не стал. И без того ясно: в своем собственном сновидении Хуммель быстро и бесследно залатал бы полученную рану, разогнал бы агрессивную фауну… Вернее, попросту не оказался бы в такой ситуации.

– Это тот самый Мир? – спросил я. – Откуда открывался путь в наш?

«Да».

– Мелковаты страшилища… Я по твоим словам вообразил нечто громадное и запредельно кошмарное.

«Это здешние не чудовища… Это что-то вроде здешнего зоопланктона, самое начало пищевой цепочки».

И тут меня осенило… Ну конечно же! Мог бы и сразу сообразить, да сбила с толку разница масштабов. Хотя даже завзятые аквариумисты затруднились бы опознать в членистоногих монстрах, штурмующих островок, – рачков-циклопов, используемых для выкармливания рыбьей мелочи… Но это они и есть, характерный глаз-прожектор ни с чем не спутаешь. Вон те червеобразные не просто похожи на нематод, – натуральные нематоды, многократно увеличенные в размере. А вон те… ну конечно же, дафнии!

Призадуматься над вопросом, что образец, а что копия: наша фауна смоделирована здесь в увеличенном масштабе, либо наоборот, можно потом, на досуге.

Сейчас главное – вытащить отсюда Хуммеля и убраться самому.

– Как будем уходить? – поинтересовался я, закончив бинтовать грудь Хуммеля его же разорванной рубашкой: повязка получилась так себе, но все же лучше, чем ничего.

«Надо добраться до той дыры, через которую я попал сюда».

– Она далеко?

«Километров семь по земным меркам… Но здесь неэвклидова метрика, поэтому…»

– Минуточку! – я оборвал его мысль.

Наверное, этот циклоп, родись он человеком, стал бы чемпионом по скалолазанию. Сумел-таки, вскарабкался, и на мгновение застыл на гребне, не в силах поверить этакому счастью.