Челлендж, или Мишка_на _Севере

– Привет! – одновременно поздоровались мы.

– Пришла?

– Пришла, – откликнулась Тая и сразу, без подготовки ринулась объяснять. – Помнишь тот день, когда ты сушки раздавала?

Я кивнула.

– Так вот, когда мы вечером встретились, ты была сама не своя. Я сначала понять не могла, в чём дело. А потом ты и выложила мне про то, что устала от челленджей и этот, последний, с сушками, завершающий. И ты дальше плевать хотела на самосовершенствование и воспитание уверенности в себе. Я запаниковала. Я ведь думала, что тебе всё это нравится, что ты закаляешься и в результате перестанешь бояться и стесняться. Я хотела для тебя лучшего. Явного результата. И тут с бухты-барахты ты говоришь, что всё заканчивается.

– С бухты-барахты?! Я ослышалась? Десять челленджей – это, по-твоему, не результат? Да я чуть не сдохла, пока их проходила!

– Подожди, я не договорила, – сказала Тая. – Понимаешь, я испугалась, что ты забьёшь на себя. Упустишь шанс для изменений. И тогда для чистоты эксперимента я решила ничего не говорить тебе о последнем испытании.

– Для чистоты эксперимента?! – возмущение горело во мне огнём.

Чтобы не спалить всё вокруг, я зашагала туда-сюда по тротуару.

– Извини, извини, я не так выразилась! – пытаясь умиротворить меня, проговорила Тая. – Это просто выражение такое. Я читала в одном журнале, там учёные выяснили, что когда человек не знает об испытании, то ведёт себя максимально естественно. Мне в тот раз показалось, что именно поэтому у тебя с челленджами «до» не срасталось. И вот, чтобы ты поверила в себя, я решила поставить тебе лайки от Мишки_на_Севере.

– Зачем? – я не могла сопоставить слова, смайлики и Таю. – Это же обман!

Тая понуро села на краешек голубой скамейки.

– Тая, как тебе такое в голову пришло?!

– Уля, Улечка, прости меня! Я не знала, что всё выйдет из-под контроля. Думала, поставлю лайки, подниму твою самооценку и удалю страницу на следующий же день. Но ты была такая счастливая! Ты летала! Я не мог-ла лишить тебя надежды. Это как голубя переехать.

Что и говорить, я сейчас как раз и чувствовала себя раздавленным голубем.

– Ты не могла лишить меня надежды на что? На любовь с несуществующим парнем? – спросила я. – И сколько бы это продолжалось? Месяц? Год?

Тая пожала плечами.

– Ну, погоревала бы я. Что мне, впервой?

Тая молчала.

– Я думала, ты испугаешься, откажешься с ним встретиться у школы, а у заброшки тем более, подумаешь, что это маньяк, опомнишься, расскажешь мне об опасности, и мы вместе решим эту проблему. Но ты оставила всё в секрете. А ведь у нас никогда не было друг от друга секретов. Уля, ты всегда всё первой мне рассказывала.

– Ты первая скрыла от меня последний челлендж, – упрекнула я подругу. – Вот скажи, я тебя об этом просила?

Мы обе знали, что нет. Мы обе знали, что секреты поставили под угрозу нашу дружбу. Кто-то когда-то сказал, что секрет имеет свойство разрастаться, как раковая опухоль. Чтобы скрыть правду, человеку приходится врать всё чаще и серьёзнее. Обезумевшие раковые клетки размножаются и захватывают всё больше места, вытесняя здоровые. Так и с враньём: человек в конце концов сам запутывается и уже точно не знает, где проходит граница между реальностью и выдумкой. Что же, я на себе ощутила, как мучительно врать близкому.

– Понимаешь, – пыталась в свою очередь объяснить я, – когда я переписывалась с Мишкой, то нравилась себе без всяких «но». Я чувствовала себя красивой, свободной, летящей. Когда готовилась к тому несостоявшемуся свиданию, даже стащила у мамы розовые замшевые туфли-лодочки! Понимаешь? Я! Я, которая везде, где можно, ходит в худи и кедах. Я себя и узнавала, и не узнавала одновременно. Мы же могли с Мишкой переписываться о чём захочешь. Всё остальное время, проведённое без него, я замечала интересные вещи, лишь бы потом написать ЕМУ. Я потому и с тобой стала меньше гулять.

– Я заметила… – вставила Тая.

– К тому же у тебя был Давид.

– Давид – это другое. Он – не подруга.

Я пропустила её фразу мимо ушей. Мне не терпелось вывалить все переживания, разделить их напополам, как раньше.

– Помнишь, год назад мы мечтали о парнях? – сказала я. – Портреты их рисовали. У тебя был широкоплечий, а у меня вышел почему-то кудрявый. Так вот, моя мечта сбылась. Я не про кудри, конечно. Так просто, как в сказке. Я, когда впервые увидела его фотографию, то подумала: «Это знак судьбы!»

– Ты же не веришь в знаки, – с упрёком проворчала Тая.

– Я тогда думать перестала. Не совсем, естественно, а так, как обычно. Когда вместо головы пчелиный рой, – продолжила я. – У меня как будто сердце в два раза увеличилось. Я могла переживать несколько чувств сразу. В меня… в меня будто веселящий газ накачали. Я просыпалась, и настроение всегда было весёлое. Было.

– Так значит, когда у тебя весёлое настроение было, я тебе была не нужна? – завелась Тая. – А как плохое…

Я понурила голову.

– Нужна, но…