Челлендж, или Мишка_на _Севере

– Ты! Ты притворялась! Ты морочила мне голову всё это время! Смотрела, как я страдаю! – я выкрикивала обвинение за обвинением.

Тая опускала голову всё ниже и ниже.

– Обманщица! – выпалила я. – Я тебе верила. А ты предала нашу дружбу! Видеть тебя не хочу, – в сердцах добавила я.

– Мне уйти? – прошептала она.

– Уйти. И страницу ту удали.

Тая бросилась в коридор.

– Тая, подожди! – крикнула вдогонку Нина.

Но уже хлопнула входная дверь.

– Извините, Лана, девочки. Я пойду, – сказала я, стягивая с себя забытый после танца цветастый платок.

Я схватила куртку и на автомате зашагала домой. Из пепельных туч шёл мелкий холодный дождь, но надевать куртку я отказалась. Не сахарная, не растаю. Пусть снаружи мне будет также плохо, как и внутри!

Глава девятнадцатая С подругой и без

Следующая неделя напоминала на вкус жеваную бумагу. Я ходила в школу. Я что-то ела. Что-то читала. Как-то спала. Скорее напоминала робота, чем человека. Теперь, после признания Таи я одномоментно потеряла двух близких людей: её и ЕГО.

Когда я до этого поссорилась с Таей, я сбежала в переписку с Мишкой_на_Севере, как в убежище, а сейчас уйти от мыслей было некуда.

«Hi!» – тренькнул телефон, и я прочитала всплывающее сообщение, не открывая его.

Это была Тая. Дальше повалились сообщения один за другим. Фотографии загружались и загружались. Я осмелилась открыть их. На самых первых мы с Таей стоим вдвоём, держась за руки, на ступеньках крыльца детского сада «Золотая рыбка», хвостики на голове в разные стороны. На следующем фото мы вцепились в табличку с надписью «1А», так как не поделили, кто понесёт её, и Анна Вениаминовна, наша первая учительница, в виде исключения разрешила нести табличку вместе; вот мы надуваем пузыри из жвачки на Таином дне рождении на конкурсе, у кого выйдет больше. То-гда я от смеха чуть жвачку не проглотила. И ещё, и ещё фото. Я и забыла о некоторых. С удивлением я заметила, как часто мы с Таей стоим близко-близко, почти прижавшись, ухо к уху.

Серия следующих фото была снята перед каждым челленджем: Тайка на них, как всегда, весёлая, я – серьёзная.

На последнем фото я сидела одна, пялясь в телефон. С сияющей улыбкой. Я себя такой ни-ко-гда не видела. Так сфотографировать мог только человек, который очень-очень любит. Я вспомнила момент, когда была сделана эта фотография. Тогда я писала Мишке_на_Севере.

Слово «печатает…» в переписке исчезло. Я знала, что Тая по ту сторону экрана ждёт ответа. Мой ход. Я медлила. Обман подруги оставил настолько глубокий след в душе, что я не могла его игнорировать. Я возвращалась и обдумывала, в какой момент могла всё разгадать. Подсказки были. Но из-за романтичных фантазий я не замечала очевидного. Сейчас всё прояснилось. Не бывает таких идеальных переписок! В любых отношениях так или иначе возникают притирки, конфликты и недопонимания. Как я могла забыть? Мне же об этом папа сто раз говорил, когда я недоумевала, почему они с мамой временами ссорятся. А ведь они любят друг друга и живут вместе больше десяти лет! На практике же я продолжала верить: в любви не может быть конфликтов.

С Таей я тоже забыла, что ссориться – это нормально. Вместо этого я выбрала дистанцию, чтобы не общаться и не чувствовать боль. Однако это не исцеляло. Наверное, сейчас наступил миг возврата к точке разлома в нашей дружбе. С одной стороны, хотелось воспользоваться шансом и постараться её восстановить. Если это реально. С другой, я боялась новой боли. Два предательства по цене одного – нет, мне не по душе такие рекламные акции.

Пока я думала, то даже не замечала, что всё это время почти не дышала. Я расправила плечи и глубоко вдохнула, как перед прыжком. Лучше делать, чем вечно сомневаться о несделанном. Как там, I must do it, mustn’t I?»3

«Судя по всему, мой собственный челлендж сработал», – грустно усмехнулась я.

Но какую я за это заплатила цену?

Несмотря ни на что надо признать: усилия Таи в мотивировании меня на изменения не прошли даром. Без неё я бы определённо не скоро решилась бросить себе смелый вызов. А теперь, взглянув на наши с дружеские отношения с нового ракурса, я испытала нечто вроде благодарности. Но писать о ней не торопилась. Внутри выстроилась целая толпа иных чувств: обида, негодование, разочарование, одиночество. Они переполняли меня.

Я начала набирать сообщение. Упомянула и предательство Таи, и её бесконечные ожидания, что я вот-вот изменюсь. Написала о том, что её бредовые челленджи не давали мне раскрыть свои крылья. И много чего ещё. А затем я удалила текст, нажала на «вызов» и без приветствия сказала:

– На нашем месте через десять минут.

Я знала, что Тая бросит все дела и примчится. Сама я тоже скинула тапочки и запрыгнула в кеды.

– Ты куда? – окликнул папа.

– Я скоро!

И хлопнула дверью. Благо, у нас английский замок.

Наше место – это угол Достоевского и Грибоедова. Литературное место, как мы называем его. От наших домов до него одинаковое расстояние. Мы шагомером проверяли, чтобы справедливо было. Но Тая всё равно чаще опаздывает.

Сегодня, когда я вынырнула из-за угла, она уже стояла.