Человеческая оболчка (СИ)

— Охренеть, сколько же на тебе шрамов! Надо было это детям показать, они любят такое! — закрыв от удивления рот рукой, чуть ли не взвизгнула девушка, но стоило Айзеку повернуться к ней лицом, как ее взгляд моментально изменился, и вместе с этим поменялось ее отношение. Взгляд стал, словно серьезнее и девушка достала бутылку мутной воды, что хранила в своем шкафу под горой одежды. Она вылила из кружек воду и налила туда жидкость. Айзек принюхался к ней и понял, что это сродни той настойки, которой напоили его старики. Он отлично помнил свое поведение, и было пытался отказаться, но Ханна со всей своей серьезностью настояла, не оставив парню выбора. Он глотнул, поморщился и закусил лапшой, что лежала в коробочке, перемешанная с овощами. Тепло растеклось по всему телу, и парню стало еще жарче, чем было. В этот раз он не планировал налегать на настойку, рассчитывая сохранить холодный ум.

— Может, и ты расскажешь о себе, а, Ханна? Я, вроде все про себя уже рассказал, — смущенно спросил юноша, про себя подметив, что ее поведение резко поменялось?

— Нет, Айзек. Не все. Самое интересное ты пропустил. И, честно говоря, это мне кажется намного интереснее того, что ты рассказывал ребятишкам. Где твой шрам от камеры, и почему ты приехал сюда? Этого ты не рассказал! — Ханна опрокинула содержимое стакана в рот и уставилась на Айзека. Она смотрела хищным, полным любопытством взглядом и Айзек понял, что деваться ему некуда.

— Есть такое место, оно называется «Пан Оптикум», там тепло, и по заверениям местных, именно так живут те древние, о которых кричат ваши безумцы… — Айзек начал рассказ издалека, рассказал про город, про отношение к нему, о том, как он устроен и про невероятно высокую стену, что окружает гигантскую территорию. Выпив еще чуть-чуть, он смог рассказать и о том, как побывал в пределах горного хребта, что защищает город, и том, что видел там. О людях, которых выгоняли на улицу, лишь потому, что они смогли произвести на свет себе подобных без помощи машин. Рассказывал о том, как он ненавидит всех внутри железного кольца из стен. Как презирает людей, что, не пачкая своих рук, обманом выгоняют своих товарищей на мороз. Даже показал накидку, что забрал с трупов около того города, что некогда держали в руках замерзающего младенца, после чего вновь задрал футболку, будучи уже изрядно пьяным, и сказал. — Я был тем младенцем, рожденным внутри этого проклятого города. И я ищу тех, кто поможет спасти остальных таких детей!

Айзек пристально глядел в лицо девушке, побледневшей от услышанного. Он ждал ответа, которого все не следовало, ждал ее реакции на услышанное, с каждой секундой понимая, что лишь напугал ее. Она смотрела на него, на его живот, после чего подобралась ближе и положила руку туда, где должен быть шрам от искусственной матери. После чего вновь налила в свою кружку мутную жидкость и одним движением выпила все, что там было. Несколько минут она сидела молча, переваривая услышанное.

— Айзек, тут сотни лет не было людей, рожденных естественным путем. Да и тех что были, по рассказам старших поколений отправляли на исследования, пытались ассимилировать. Это же чистая случайность. Один случай на миллион. И вот он ты, — девушка вытерла проступивший на шее пот. — Живой, живорожденный, сидишь тут и рассказываешь о себе так просто, словно и нет ничего этого. А что если безумец прав, и ты реально потомок древних богов, что укрылись в теплых краях?

— Да бред это все! Если бы там жили боги, они бы так не поступили, зачем им выгонять себе подобных. Да и вообще, — настойчиво придвинулся к столу Айзек и уставился на девушку. — свою часть договоренности я выполнил. Расскажи о себе. Желательно все.

— Ладно, ладно, — Ханна уже, явно, была пьяна. — Последний вопрос. У тебя есть какие-нибудь необычные способности?

Айзек ударил себя ладонью по лбу и зажмурился, громко смеясь. Это был самый идиотский вопрос, который он слышал уже во второй раз. Не было у него никаких способностей, и он знал это, и знал, что это было очевидно. Но Ханна все-таки это спросила, и Айзеку пришлось помотать головой, показывая, что этот вопрос был действительно абсурдным. Чем больше Айзек пил, тем веселее ему становилось, тем меньше болели нос и рука, и тем больше он хотел узнать Ханну.

Глава 11

Та, что хочет увидеть мир

— Я родилась, как и все здесь — в мешке искусственной матери. Мои отец и мать работали на верфи, что добывала морских животных, а потом перерабатывала их на мясо и топливо. До трех лет я была единственным ребенком, но потом родители смогли оплатить еще одного. Мать и отец были не самыми богатыми людьми. Обычными. Так у меня появилась моя младшая сестренка.