Человеческая оболочка: от/с/чет

Если бы не огромная сквозная дыра, что проткнула секцию от пола до потолка, то я бы подумал, что сам реактор взорвался. Электролит вытек полностью, улетев в безвоздушное пространство, оставив мембрану и стержни без охлаждения. Корпус оплавился. Ужасное зрелище. Искусственная гравитация прижала к полу все, что не смогло улететь в открытый космос. Это надо чинить.

Воздух стравлен и гермозатвор открылся. Вместе с затвором начали верещать и дозиметры, показывая превышение нормы радиации в тысячу раз. Я сделал шаг назад. Я туда не пойду. Мне теперь кажется, что лучше было бы бросить этот корабль. Все равно их еще много. Переместить жителей к нам и двигаться дальше. С каждой минутой мы замедляемся все сильнее, а значит разгон будет очень долгим. Ионно-импульсные двигатели не сильно мощны, и первоначальный выход на крейсерскую скорость от материнской планеты занял пятьдесят лет. Если остановимся, то это будет надолго.

– Ты не идешь? – спросил кто-то меня.

– Нет. Я буду здесь.

– Хорошо. Жди, осмотримся и вернемся.

Каждая минута, проведенная там, сокращала жизнь людям, что вошли туда. Как они это делают? Я вообще не понимаю.

Список составлен, ремонт будет долгим и трудным. Я снял с себя скафандр, находясь уже на мостике. Ознакомившись со всем перечнем необходимого оборудования я решил связаться с отцом. Мы потратили кучу времени, чтобы представить то, как как мы это будем ремонтировать.

– ИСП соедини с капитаном МакКреем! – сказал я.

– Выполнено.

– Винсент, ты?

– Да, Капитан. Мы составили список. Нужно разрешение на вскрытие склада. И нужно больше людей. Радиационный фон слишком большой, если будут работать одни и те же… они умрут.

– Ты был внутри?

– Нет, я остался в предреакторной.

– Правильно. Курируй работу. Я пошлю добровольцев со всех ближайших кораблей. И не забывай слать отчеты.

– Сколько у нас есть времени?

– Неделя.

Глава 03

Канада 01

Прошел год с тех пор, как мы приступили к ремонту реактора. Питания на «Канаде 01» не осталось, а редкие добровольцы сменились принужденными к работе людьми. Капитаны слали сюда людей приказом или силой. Никто не хотел в этом участвовать, прекрасно понимая, что работа близ реактора смертельно опасна. Первая группа, вошедшая в опасную зону все еще жива, вот только проблем избежать у них не вышло. Их здоровье подкосилось, а на «Канаде» нет условий, чтобы их вылечить. Работаем так.

Я начал понимать эту самоотверженность. Тут нет вопроса «хочу» или «не хочу». Тут есть «надо». И это надо, оно здесь и сейчас. В полуразрушенном корабле, оставленном, практически без питания. Даже я сейчас чувствую, что бросил свое обучение на капитана, потому что надо. По тому, что тут мое место. Люди, что приходят сюда, подчиняются мне, слушают внимательно. Я же в свою очередь стараюсь минимизировать риски. Все спец инженеры по работе с реакторами входят в состав совета по восстановлению, и собраны с трех ближайших колец.

Мы срезали оплавленные куски гасителя и почти до конца сомкнули створки реактора. Реакцию до конца погасить не выйдет, ведь чтобы привести корпус в идеальное состояние, надо его разобрать, а без электролита это попросту невозможно реактор вспыхнет, разворотив весь корабль.

Вскрытые склады промышленного оборудования подарили нам надежду на то, что мы закончим эту работу в срок. Вот только все это оборудование не функционирует без электричества. Так, день за днем, по чуть-чуть, мелкими группами, люди заходят в загаженное радиацией пространство и отрезают по кусочку оплавленный корпус. По кусочку заваривают пробоины. Обеззараживают и дезактивируют поверхности.

А оно все не уходит. Со дня на день мы можем пустить воздух в пространство реакторной. Опрессовка низким давлением прошла успешно, дальше уже только заполнять. Сварка корпуса должна быть идеальной без кислорода. Благо хоть гравитация есть, иначе ошметки расплавленного металла летали бы по пространству.

Я уже потерял счет дней. Я просыпаюсь и засыпаю в бреду, с мыслью о том, что я должен закончить эту работу. Люди вокруг меня теряют самообладание, в ужасе отрывая клочки волос со своих голов. Сдергивая кожу с ладоней. Я и сам уже давно заметил, что работа тут плохо на меня влияет. Мне восемнадцать, а лицо, будто я скоро догоню своего отца. Я хватаю заражение не от реактора. От людей.

Теперь я уже и не задумываюсь о том, что смогу вернуться назад. Я должен был стать капитаном, но принесу радиоактивную чуму в свой дом, пусть даже заражен не так сильно, как все остальные.

Люди умирают. Мы не церемонимся, складываем их в разгрузочной секции. У корабля нет энергии на утилизацию тел, просто стараемся оставлять пространство вокруг трупов безвоздушным. Тела жутко фонят, но времени возиться с ними все никак не находится. Каждый день ты просыпаешься с мыслью, что вот оно. Еще чуть-чуть. Финишная прямая. А она все никак не заканчивается, эта прямая.