Человеческая природа и социальный порядок

Идеи я, которые исповедует большинство живущих, и соответствующие этим идеям амбиции не способны удовлетворить воображение идеалиста по различным причинам, в основном, наверное, по следующим: во-первых, из-за того, что они в той или иной степени расходятся с благом других людей и, таким образом, несообразны и несовместимы с интересами симпатического и обладающего богатым воображением сознания; и, во-вторых, из-за того, что их цели носят, в лучшем случае, преходящий характер, так что даже их достижение не может утолить потребность такого сознания в умиротворяющих образцах вечного добра и справедливости. Превращение мелочных и сиюминутных амбиций и идеалов во что-то более достойное и удовлетворяющее воображение в указанном смысле является насущной необходимостью, обязательным условием умиротворения сознания для многих людей. Беспокойство, внутренний разлад и метания человека, не пережившего духовного обновления, — это банальная, тысячи раз повторенная тема произведений на темы внутренней жизни. «Superbus et avarus nunquam quiescunt»[102], — говорят они нам, и помочь нам избавиться от такого смятения — основная цель дисциплины чувства я, предписываемой этическими и религиозными учителями. «Я», «естественный человек» и другие аналогичные выражения обозначают ту сторону я, которая считается низшей — отчасти, по крайней мере, из-за ее упомянутого выше неустойчивого, непоследовательного и переменчивого характера — и которая должна быть, насколько это возможно, обуздана и подчинена, тогда как чувства, Ранее соединенные с ней, должны обрести более достойные объекты в идеях правды и справедливости, в образе личного божества, в которыых все, что есть лучшего в человеке, может обрести надежную опору и поддержку.

В этом смысле мы и можем понимать идею свободы, как она представлялась Фоме Кемпийскому и другим духовным наставникам. Забыть о своем «я» и жить более полной жизнью и значит быть свободным — свободным от мучительных страстей низменного я, свободным в обреки я радостного, безграничного и не ведающего угрызений совести. Главные средства для достижения этой свободы — это усмирение и власть над чувственными страстями и земными амбициями.

Таким образом, тяга к самоутверждению неизбывна, но пластична она никогда не исчезнет из сильного сознания, но может возвыситься морально в приверженности высшим образцам я.

Чувству я у людей, порывающих с привычным социальным окружением, присущи некоторые особенности. Так было во времена, когда общее состояние Европы было плачевно и беспросветно, или позднее, когда шли непрерывные войны и торжествовало право сильного, так что утонченные натуры, не находя достойного приложения своим силам, повсеместно искали убежища в религиозном самоуглублении и исповедовали философию, сулящую им прославление в ином мире за их самоуничижение в этом. Столь распространенный и испытанный временем институт, как монашество, и мировоззрение, процветавшее благодаря ему, должны были ответить на некие глубокие запросы человеческой натуры, и, судя по всему, для образованных слоев общества эта потребность состояла в основном в создании социального я и системы таких я, которые помогли бы выстоять и жить дальше в сложившейся ситуации. Ими двигала жажда успеха, и, следуя этому вечному, хотя и самому фантастическому по своей сути стремлению, они создавали свой идеал или стандарт успеха — подобно тому как крестьянский мальчик с хилым телом, но живым умом погружается в изучение права, стремясь достичь успеха в интеллектуальной области. С этой точки зрения — конечно же, одной из многих, с которых можно рассматривать монашество, — оно оказывается прекрасным примером способности человеческой натуры к самореализации в совместной деятельности, несмотря на самые неблагоприятные внешние обстоятельства.

Если сегодня мы менее склонны удаляться от мира физически или воспарять над ним метафизически, то, несомненно, из-за того, что наше время отчасти лучше приспособлено к реализации высших способностей, так что самые разные люди находят для себя широкое поле деятельности, где они могут надеяться на удовлетворение разумных амбиций. Но даже и сейчас, когда в обществе царит беспорядок и чуть ли не анархия, очень многие не находят пути к гармоничному саморазвитию; вино жизни становится горьким, назревают возмущения, угрожающие стабильности социального порядка. У каждого человека должно быть свое «я»; оно более насущно, чем хлеб, и, если человек не находит ему приложения в рамках существующих институтов, он весьма вероятно, наделает бед.