Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения двух исландских саг

Один из наемных работников Храфнкеля, сын его бедного соседа Торбьёрна, был вынужден, вопреки запрету-заклятью, воспользоваться Freyfaxi — конем Фрейра, чтобы разыскать заблудившихся овец своего хозяина. Узнав об этом, Храфнкель зарубил пастуха и наотрез отказался дать законное возмещение отцу убитого, предложив вместо виры снабжать старика продуктами и помогать ему до конца жизни. Торбьёрн не принял этого предложения, считая его унизительным, и настаивал на уплате полного возмещения. Он хотел прибегнуть к третейскому разбирательству их спора, но это означало бы, что Храфнкель и Торбьёрн фигурировали бы в подобном разбирательстве в качестве равных сторон. Храфнкель категорически отверг эти притязания, сказав: «Значит, ты равняешь себя со мною? Так мы никогда не помиримся!» Примененный здесь термин «jafnmenntir» предполагал социальную и правовую «равновесность» сторон. Так они ни на чем и не сошлись.

Столь же неудачной была и попытка Торбьёрна заручиться поддержкой своего брата, осудившего его за неуступчивость в споре с влиятельным годи. После этого Торбьёрн посещает своего племянника Сама. Сам жил в достатке и слыл знатоком законов. После долгих пререканий Торбьёрн в конце концов добивается его согласия возбудить иск против Храфнкеля на альтинге. Обязанности, проистекавшие из родственных уз, вынуждают Сама на этот поступок, хотя он ясно сознает, сколь мала надежда на успех в тяжбе с таким человеком, каким был Храфнкель.

Здесь нужно отметить, что родственные связи, при всей их огромной важности, все же не налагали на сородичей абсолютных обязательств обоюдной помощи. Они предполагали такого рода поддержку, но предоставление ее или отказ в ней зависели от ситуации и многих привходящих причин. В делах кровной мести и при возбуждении судебных исков участие сородичей носило скорее моральный, нежели принудительный правовой характер. Индивид, вступивший с кем-либо в конфликт, естественно, нуждался в поддержке других людей и искал ее прежде всего у сородичей, но последние могли и отказать ему, считая для себя невозможным ввязаться в распрю. Поэтому ему нередко приходилось вступать в трудные и не во всех случаях успешные переговоры с родственниками. Он должен был полагаться прежде всего на свои собственные силы и вербовать сторонников не только из числа людей, с которыми он был связан узами родства или свойства, но и среди друзей и соседей. Особо эффективной была поддержка людей могущественных и влиятельных, — без участия последних трудно было надеяться на успешный исход судебной тяжбы.

Сам привел с собой на альтинг немало людей, но среди них преобладали бедняки, лишенные родни или не имевшие собственных дворов, а также те из соседей, которых ему удалось уговорить сопровождать его. С подобной опорой он явно не мог рассчитывать на выигрыш тяжбы, для этого он нуждался в помощи влиятельных людей, но встретил у них отказ: все остерегались связываться с Храфнкелем.

Однако на альтинге уже отчаявшимся в успехе Саму с Торбьёрном все же удалось заручиться поддержкой знатных людей из западной Исландии. События перерастают в столкновение между Храфнкелем и другими могущественными исландцами, которые вступились за поруганную честь отца убитого юноши и добились осуждения Храфнкеля — объявления его вне закона. Причины, по которым эти влиятельные люди согласились на возбуждение тяжбы против Храфнкеля в пользу социально незначительного бонда, остаются в саге неразъясненными. Скорее всего, подоплекой их вмешательства было соперничество между предводителями — кое-кто был недоволен чрезмерным влиянием Храфнкеля. Но так или иначе, годи Фрейра был осужден, даже не получив возможности дать ответ своим обвинителям.

Храфнкель не подчинился приговору, не уплатил компенсации и не отправился в изгнание, а остался сидеть в своем владении Главный Двор (Aðalból, собственно: Господский Двор). Исполнение приговора, согласно тогдашним порядкам, лежало на истце. В сопровождении 80 человек (в Исландии того времени это был весьма крупный отряд) Сам нагрянул рано поутру в Главный Двор, когда Храфнкель и его люди еще спали. Они были захвачены врасплох и подвешены за щиколотки на веревке во дворе усадьбы. То было чрезвычайным событием в Исландии даже в условиях, когда насилие не было чем-то экстраординарным, — ведь речь шла о расправе, учиненной бондом над влиятельным годи!

Храфнкелю было предложено выбрать: немедленная смерть или переселение на небольшой хутор, и он предпочел последнее, мотивируя свой выбор заботой о жизни сыновей.

Следует обратить внимание на то, что Саму удалось поднять для своего набега на усадьбу Храфнкеля значительное число бондов. Можно предположить, что многие желали учинить расправу над Храфнкелем. Если вспомнить, с какого рода людом Сам ранее явился на альтинг (einhleypingar — безродные бродяги, без кола и двора), то можно предположить, что он возглавил своего рода возмущение простолюдинов округи против всесильного годи[18].