Человеческое, слишком человеческое

— Старший лейтенант Икари, управление блэйд раннеров.

— Лейтенант Нориюки, двадцать четвертый отдел, — устало козырнул маленький человечек в очках сложной формы. — Чем могу?

— Выяснили, как попала Ева в комплекс университета?

Ему было неприятно разговаривать со мной, он аж потел от напряжения, но держался совсем не плохо. Потерпи, очкастый, я тебя долго мучить не буду. Я сам себе противен, если тебе от этого легче.

— Она попала только на одну камеру, — пожал плечами лейтенант и оглянулся. В духе «меня там работа ждет», — и вроде бы ее профиль засветился в сканере биообъектов у библиотеки.

— И что это дает?

— Три возможных пути: через библиотеку — она тут публичная, через наружную галерею на втором этаже, — лейтенант замялся. — Ну, или…

— Через парадное, — злорадно закончил я.

Мы обменялись неприязненными кивками и разошлись. Я узнал, что не узнал ничего: полиция облажалась на сто из ста, и если вдруг «Ньюронетикс» решит разобраться и подать в суд, то муниципалитет отделается только очень солидными компенсациями, а копы — десятком-двумя разжалованных. Потому что нефиг устраивать кордоны и проверки, которые никого не ловят, и уж тем более — пропускают Ев с четкими «кольцами Синигами».

Я поежился, стоя у схемы этажа: сквозь распахнутые настежь двери втаскивали какой-то сканер — кажется, для анализа ДНК-содержащих фрагментов — и в коридоре гулял пронизывающий до костей сквозняк. Срочно надо выбираться на парковку и ехать в управление оформлять отчет о ликвидации, пока я тут насморк не схватил.

«А, блин. Это же я теперь не один работаю. Куда Сорью запропастилась?»

По громкой рассказывали, что занятия в корпусах три и четыре отменяются, что таким-то студентам надо в деканат, что следует содействовать полиции. Мимо меня прошли какие-то парни, все как один демонстративно отвернулись, и я соорудил в ответ отечески-издевательскую ухмылку.

Да, чистоплюи, да. На экстремистов из «Чистоты» едва не молитесь, а мы для вас киллеры на твердом окладе. Вот откуда это, а? Если тебе платят корпорации и государства, — ты расчетливый подлец и хладнокровно убиваешь человекоподобных. А вот если ты сидишь в подвалах и выходишь в эфир с маской на лице, то ты романтик с горячим сердцем и печешься о будущем человечества.

Иногда, невольно наблюдая за парнями, я думаю, что в блэйд раннеры берут только таких — ущербных, словно бы неполных людей, которым насрать на человечество. Идеалист и мститель у нас мало того что быстро почиет в бозе, так еще и вполне себе успеет спиться. Еще бы: я, весь из себя в сияющих латах, я ради них, а они, они, суки!..

— Синдзи, чтоб тебя!

Аска, остановившись посреди коридора, уперла руки в бока и неприязненно меня рассматривала. От одного только ее взгляда захотелось сделать виноватое лицо или прикинуться деталью интерьера.

— О, Аска. А куда ты делась? — как можно наглее поинтересовался я.

Она нахмурилась, а потом криво ухмыльнулась:

— Ну, сначала меня уволокли давать пояснения, пока некоторые болваны изображали ветошь. Потом на меня пытался наорать какой-то не то декан, не то проректор…

«Бедный не то декан…»

Рассказ о приключениях Сорью в паникующем университете рисковал затянуться, так что я поднял руку и сказал:

— Понял. Должен тебе бутылочку.

— Не пью, — хмыкнула Аска и жестом предложила двигаться. — Но я еще придумаю, как с тебя сбить долг. Кстати, что полезного ты-то сам успел?

— Я узнал, что до сих пор не установлено, откуда сбежала Ева, а еще пробил варианты ее проникновения в здание.

Аска скривилась:

— Дай угадаю? Прошла через главный вход?

— Ага, скорее всего, — отозвался я. — Я стану фанатом Евы «ноль-ноль». Это же надо, просто потрясающая наглость.

— Именно что… Эй, где тут выход на парковку?

Студент, которого она окликнула, оглянулся, и смена выражений его лица меня весьма порадовала. Там была примерно такая последовательность: «Ась?», «Ого какая!..», «Фу, коп?!», «Ааа! Блэйд раннер!!!» Поскольку неподалеку крутились другие обормоты, то ответил парень подчеркнуто наглым тоном:

— Налево, направо, потом еще раз направо, а там разберетесь.

Аска обворожительно улыбнулась:

— Спасибо. И ты пошел в жопу.

Оставив ошарашенных студентов позади, мы двинулись по коридору. Я скосил глаза на Аску, а та, не замедляя шага, с издевкой произнесла:

— А ты что-то не заступился за напарницу.

Ага, это как за танк заступаться.

— Вот еще, ты и сама с ним нормально разобралась.

— Да ладно, — всепонимающим тоном сказала она. — Боялся встрять в мелочную свару. Типа, все это фигня, главное не запачкаться?

«Что еще за сеанс психоанализа напарника на ходу, а?»

— Допустим, это так… Стой, — я остановился, рассматривая схему на стене. — Ага, сюда, нам налево… Так и что следует из такого моего поведения?

— Ты избирателен в деталях, брезглив, — с удовольствием сказала она, пробуя на вкус слова. — А еще — легко упускаешь из виду то, что считаешь ниже своего достоинства.