Человеческое, слишком человеческое

Я поднял на нее взгляд — тяжелый и тупой, надо понимать, — подумал и решил ничего не говорить. Глаза у меня слипались, в голове звенело после сыворотки «колд-фри», помноженной на мои переживания и бессонную ночь. Если бы не Аянами, правду сказать, меня бы на работу привезли разве что для набивания чучела. Вот ведь парадокс: один Евангелион накануне смешивает некоего Синдзи Икари с дерьмом, а другой до рассвета держит прохладную ладонь на моем лбу, пока меня трясет от лекарств, стимуляторов и чувства собственной ничтожности.

«„Клин клином вышибают, или Ох уж эти синтетики“. Драма в двух действиях. С продолжением».

Кацураги впервые проводила оперативку с таким лицом. Ребята впервые сидели, словно на похоронах, и только Аска порывалась что-то сказать, затребовала список вопросов, которые я задавал, треснула кулаком по столу и выскочила прочь — задолго до конца совещания.

Черт, я ее ненавижу. Реально ненавижу. Она раз двадцать слушала эту чертову запись ВК-теста Каору Нагисы — слушала в моем, мать его, кабинете, при мне, при живом мне! И теперь я с наслаждением смотрел, как стерва исходит бессильной яростью: да, Сорью, прими это, тест был проведен верно. Но не вздумай только напоминать, что я все же облажался — но уже после тестирования. Двадцать минут назад Аске надоело слушать логи Войта-Кампфа, и она принялась уточнять детали, заравнивая своим иезуитством те немногие извилины, что остались в моих мозгах.

— Синдзи, ты его найдешь.

«Что, и это все?» Я изумленно поднял на нее взгляд:

— Представляешь, я в курсе. Мне за это деньги платят.

— Ты не понял, болван. Я не о том.

Я отвернулся и полез в карман за зажигалкой. Не понял я, как же. У меня в голове творится черти что, но не так уж я и туп.

— Аска, давай сейчас тут развезем дискуссию на тему: «Плевать на бабло, только дайте мне его за горло подержать». Давай, а? Всем сразу полегчает.

— Иди в жопу, понял? — Аска убрала локон за ухо, встала и уперлась ладонями в мой стол. — Мне не надо, чтоб тебе полегчало, мне нужен напарник, а не рефлексирующая простокваша! На кой-хрен тебя сторожить, если ты завалишь дело? Мое в том числе дело? А?

«А, вон она чего бесится. Ждет, что я стану сопливой девочкой, провалюсь и утащу ее с собой. А тут еще и капитан отличилась: назначила Аску моей нянькой».

Я ухмыльнулся.

— Аска, не выдумывай мне всяких мотиваций и прочей воли к жизни, — посоветовал я. — Мне не обязательно ненавидеть свою мишень, чтобы ее прострелить.

— Да ладно? — очень натурально изумилась рыжая, подалась вперед и ухватила меня за галстук. — Значит, ты настолько мямля, что не можешь ненавидеть эту тварь? Он ведь попользовал тебя и убил этих идиотов!

Хватка у нее была очень правильной и крепкой — узел в момент стянул мне горло. Ее лицо, раскрасневшееся и крайне недоброе, оказалось в нескольких сантиметрах от моего собственного. Да у нее веснушки, понял я. А еще я понял, что если слегка отвлечься от контекста, то ситуация даже возбуждает. Интересно, у меня асфиксофилия или — пожалуйста-пожалуйста! — просто симпатия к волевым девушкам?

— Мне насрать на Каору, — прохрипел я. — Он — моя мишень. И точка.

Она отпустила галстук, и я тут же ослабил его, надеясь, что это выглядело не слишком поспешно.

— Слюнтяй, — резюмировала она и рухнула в свое кресло. — Того, кто сотворил такое, мало просто убить. Его надо жаждать убить. Его надо ненавидеть.

Я аккуратно вытащил из пепельницы сигарету и засунул ее в рот. Вот мы и подошли к пропасти, Аска. Тут, Веснушка-тян, мы с тобой никогда не сойдемся.

— Надо, Аска. Я и ненавижу.

Она скосила на меня глаз:

— О да, себя-то ты ненавидишь. Отличная мотивация.

Пожать плечами в ответ, затянуться. Может, плюнуть еще в пепельницу? Черт, а шея-то болит.

— Это все какая-то психология, Аска. Мне вполне достаточно вещей попроще.

— Еще бы. Ты извращенец.

Я понял, что если пожму плечами еще раз, это будет выглядеть, как что-то нервное. Еще стоило бы подрасспросить эту буйную немку о ее жизненной концепции, но для этого нужна минимально наполненная голова и чтоб без всяких химических примесей в теле.

— Ладно, Синдзи, это дело твое, — неожиданно легко остыла Аска. — Но ты же понял, что он с тобой играет?

Меня передернуло.

— Да.

— И игра ведь не закончена.

— Да, Аска, да! — черт, она задалась целью меня взбесить, а? — Какого дьявола? Я все понимаю! Я охочусь на Еву с повадками маньяка, этот маньяк ведет охоту на меня. Еще меня жаждут убрать и корпорации, и любой сбрендивший синтетик, и еще не пойми кто…

Я перевел дыхание и обнаружил, что Аска, развалившись в своем кресле, внимательно на меня смотрит. Изучающе так.

— Ну, на этот случай есть еще я, — сказала, наконец, она. Кажется, я прошел какой-то ее хитрый тест, и меня теперь награждали. — Твоя задница в надежных руках. Просто позаботься о том, что ты не завалишь дело.