Человечество: история, религия, культура. Древняя Греция

Полидевк одобрил замысел брата, и они немедленно приступили к его осуществлению. Добравшись до Левктр, Диоскуры вызвали из дворца дочерей Левкиппа, завели с ними разговор, а потом подхватили девушек на колесницы и умчались вон из города. Все случилось так неожиданно, что никто даже опомниться не успел! Когда Идаса и Линкея известили о происшедшем, они бросились погоню. Правда сразу настигнуть своих противников им не удалось. Диоскуры успели доскакать до лесистого Тайгета и здесь решили устроить засаду. Спрыгнув с колесниц, они строго велели девушкам ехать вперед, а сами укрылись в дупле большого дуба. «Никому не придет в голову искать нас здесь!» – подумали они. И просчитались! Линкей, обладавший очень острым зрением, заметил с одной из вершин прячущихся сыновей Леды и сообщил об этом брату. Афареиды тихонько подкрались к дубу и пронзили его своими копьями. Копье Линкея не пробило крепкой древесины, но зато оружие Идаса поразило Кастора в грудь и сразило его наповал! Полидевк выпрыгнул из дупла и словно лев напал на сыновей Афарея. Ударом копья он убил Линкея, но тут Идас бросил ему в голову огромный камень и поверг на землю мертвым. В тоже мгновения он сам погиб, испепеленный молнией Зевса, который отомстил таким образом убийце сына.

Последствия нелепой смерти четырех молодых царевичей оказались самыми печальными. Афарей ненадолго пережил сыновей. Сразу после его смерти всей Мессенией завладел царь Пилоса Нестор. Тиндарей, также лишившийся наследников, отрекся от престола и передал власть над Лаконикой своему зятю Менелаю. С тех пор младший из братьев-Атридов стал царствовать в Спарте.

Поход эпигонов

Как-то раз Диомед, сын Тидея, созвал своих аргосских родичей и стал горько упрекать их за трусость. Ведь их отцы, погибшие под стенами семивратных Фив, по сей день остаются неотомщенными, но никто даже думать не хочет о войне с фиванцами! «Диомед прав! – воскликнул Промах, сын Партенопея, – мы должны смыть с себя это позорное пятно!» – «Будь я правителем этого города, – заметил сын Полиника Ферсандр, – война давно была бы объявлена! Но мы с Диомедом здесь ничего не решаем!» – «Что касается меня, то я хоть завтра готов идти в поход!» – объявил Сфенел, сын Капанея. «С нашей стороны тоже отказа не будет», – пообещал сын Адраста Эгиалей. «Да что здесь долго говорить, мы все заодно! – провозгласил сын Гиппомедонта Полидор. – Но почему молчит Алкмеон?» – «Потому что я думаю иначе! – отвечал сын Амфиарая. – Все знают, что мой отец не желал прошлой войны, а я не вижу смысла в нынешней!» Аргивяне стали наперебой убеждать царя в обратном, но их слова не произвели на него никакого впечатления. Даже Амфилох не смог уговорить брата. «Наш отец погиб, – печально промолвил Алкмеон, – и сколько бы фиванцев мы не перебили, он уже никогда не воскреснет! Так стоит ли проливать новую кровь ради тех, кому все равно нет возврата?» – «Пусть наша мать решит этот спор!» – возразил Амфилох. При этих словах Алкмеон побледнел как смерть, но потом согласился подчиниться мнению Эрифилы.

Когда царевичи и цари разошлись, Ферсандр сказал Диомеду: «Считай, что мы заполучили Алкмеона! Еще наши отцы протоптали тропинку к сердцу Эрифилы. Мы пойдем тем же путем!» Он отправился к вдове Амфиарая и показал ей великолепную, вышитую золотом женскую одежду, принадлежавшую, как говорили, еще первой фиванской царице Гармонии. «Нам нужно содействие твоего сына в войне с фиванцами, – сказал Ферсандр, – но он упрямится и отказывается нам помогать! Сделай так, чтоб он передумал. Тогда эта вещь будет твоей!» – «Я непременно уговорю Алкмеона!» – тотчас согласилась Эрифила. Одежда чрезвычайно ей понравилась. Упускать такую драгоценность по вине сына она не собиралась! И вот, когда на другой день аргивяне вновь сошлись на совет, позвали Эрифилу. «Какие тут могут быть сомнения! – воскликнула она. – Алкмеон должен отправиться вместе со всеми! Не хватало еще, чтоб его упрекали в трусости!» – «Пусть будет так! – тихо промолвил царь. – Раз моя мать жаждет крови, она ее получит!» – «Вот и славно! – обрадовался Ферсандр. – Хорошо, что мы договорились!»