Человечество открывает себя

Что значит быть историком — не только тысячи или сотни лет назад, но и сегодня? Не просто археологом, военным историком, историком архитектуры или литературы, но именно историком? Это, пожалуй, не столько профессия, сколько особый подход к предмету исследования. Историк, если говорить по сути дела, не тот, кто просто занимается прошлым. Историк должен видеть движение Мира от прошлого через настоящее к будущему. По определению Карла Маркса и Фридриха Энгельса, «мы знаем только одну единственную науку, науку истории. Историю можно рассматривать с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей»[9]. И выходит, всякий ученый, занимающийся настоящим природы или общества, физикой и химией, как и географией и социологией, должен быть в определенной мере историком. Ощущать движение мира во времени необходимо каждому.

В древности и затем в средние века большинство мыслителей смотрело на историю как на движение по некоему кругу, то и дело повторяющееся. Что было, то и будет, ничто не ново под луной, а все считающееся новым на самом деле только хорошо забытое старое. Идею относительно повторения в истории событий (повторения монотонного и однообразного) развивали многие древнегреческие философы. Этот же подход пронизывал — до последнего времени — японскую, например, культуру. Ряды событий бесконечно повторяются, согласно японской традиции, в круговороте времени, история снова и снова возвращается на круги своя.

А древняя китайская традиция решительно полагает, что при таком круговороте событий время возвращается отнюдь не к началу своему; нет, прошлое было лучше настоящего, прошлому надо подражать, но повторить его невозможно, потому что все события реализуются снова, и в ухудшенном варианте; дорога, по которой движется человечество, идет под уклон, да и идут по ней люди, так сказать, спиной вперед, устремив глаза на недосягаемые идеалы прошлого, на которые равняются, увы, не слишком удачно.

Итак, время для одних, по существу, стоит на месте, для других течет от лучшего к худшему… Но не было ли в древности и таких мудрецов, которые вели бы историю от худшего к лучшему?

Уже в учениях древних была заложена мысль о возможности и необходимости совершенствования общественного устройства и самого человека: многие греческие философы верили в совершенствование духовных, нравственных, физических сил человека, в преобразование его социального окружения. Позднее гуманисты Возрождения, осознавая различие между эпохами, впервые разделили всемирную историю на три периода, знакомые нам по школьным учебникам: античная, средневековая и новая история. Но может быть, лучше всех своих старших и младших современников новый подход мыслителей Возрождения к истории выразил «неспециалист», которого звали Вильямом Шекспиром. Еще впереди были поиски наукой общих законов развития общества, а литература в лице великого драматурга уже чувствовала, что такие законы есть.

Советский историк М. А. Барг пишет в книге «Шекспир и история», что в исторических драмах Шекспира, описывающих события английской истории, обнаруживается «сознание различия исторических времен — даже в рамках одного столетия… Далее, в хрониках Шекспира явно прослеживается мысль о том, что, вопреки текучести, непостоянству, зыбкости дел человеческих, вопреки зримому хаосу событий, интригам, заговорам, переворотам, мятежам и кровопролитиям — этим следствиям неистовств постоянно борющихся на исторической сцене сил, в истории действуют определенные закономерности, которые способен постичь человеческий разум».

В драме «Генрих IV» граф Уорик говорит королю:

Есть в жизни всех людей порядок некий,
Что прошлых дней природу раскрывает.
Поняв его, предсказывать возможно
С известной точностью грядущий ход
Событий, что еще не родились,
Но в недрах настоящего таятся,
Как семена, зародыши вещей.
Их высидит и вырастит их время…

В XVII веке Готфрид Лейбниц в Германии совершенно убежден, что мы не только живем в лучшем из возможных миров, но этот мир еще и улучшается — постепенно, но постоянно и неизбежно. Лейбниц уже видит направленность истории, ее движение вперед, но в попытках объяснить ее вынужден обращаться к сверхъестественному. Кто улучшит мир? Бог. Лично.

Разразившаяся в конце XVIII века Великая французская революция знаменовала победу нового общественного уклада — капитализма. А философы XVIII века разработали для революционных буржуа идеологию, в которую вошли положения о том, что мир развивается к лучшему и что делают лучшее будущее настоящим сами люди.

Имена немца Иоганна Готфрида Гердера и француза Жана Антуана Никола Кондорсе менее известны, чем имена их современников Руссо, Вольтера, Дидро. Но именно Гердер и Кондорсе сумели с настоящей силой выразить идею прогресса, движения человечества вперед и вверх.