Человечество: вчера, сегодня, завтра

Недавно мы обнаружили рисунки времен Первой династии, правившей задолго до Хуфу и его преемников, убедительно доказывающие, что фараоны Древнего царства уже видели чудеса Гизы. Изображение Сфинкса встречается как на рисунках, иллюстрирующих путешествие фараона в загробный мир, так и в сценах коронации правителей «древними богами», прибывшими в Египет на лодке. К доказательствам можно причислить и знаменитую табличку первого фараона Менеса, в которой прославляется его насильственное объединение Египта. На одной стороне он изображен в белой короне Верхнего Египта побеждающим вождей этой части страны и завоевывающим города. На противоположной стороне Менес уже увенчан красной короной Нижнего Египта — он маршем проходит по разным регионам и обезглавливает их правителей. Справа от его головы художник написал эпитет «Намер», которого удостоился царь, а слева изображено самое главное сооружение на завоеванных территориях — пирамида.

Все ученые признают, что табличка содержит реалистичные изображения местности, укреплений и врагов, с которыми пришлось столкнуться Менесу во время похода с целью объединения Верхнего и Нижнего Египта, и только символ пирамиды не получил никакой интерпретации. Мы полагаем, что этот символ не случайно появился на стороне таблички, посвященной Нижнему Египту — такое сооружение действительно существовало.

Таким образом, весь комплекс в Гизе — пирамиды и Сфинкс — к моменту объединения страны уже существовал, и поэтому он никак не мог быть построен фараонами Шестой династии.

Другие египетские пирамиды — меньшие по размеру, более примитивные, осыпавшиеся и даже рухнувшие до завершения строительства — действительно были возведены фараонами, но не в качестве гробницы или кенотафия (погребальный памятник в виде гробницы), а как копии божественных сооружений. Древние египтяне были убеждены, что пирамиды и Сфинкс в Гизе указывают направление к «лестнице в небо» — космопорту — на Синайском полуострове. Характерной особенностью трех пирамид в Гизе, отличающихся уникальной конструкцией, гигантскими размерами и удивительной долговечностью, является также отсутствие надписей и рисунков во внутренних помещениях. Это строгие, функциональные сооружения, возвышающиеся над плоской равниной, словно два маяка, предназначенных не для людей, а для «тех, кто спустился на Землю с небес».

Мы обнаружили множество сходных черт между Великой пирамидой и Экуром («дом, высокий, как гора») Энлиля, зиккуратом в Ниппуре. Подобно Великой пирамиде, он возвышался над плоской равниной. В допотопные времена в Экуре находилось устройство ДУР.АН.КИ — «связь небо — Земля» — и именно Экур служил в качестве центра управления миссией с Таблицами судеб, то есть табло с данными об орбитах планет. Кроме того, здесь располагалась тайная камера ДИР.ГА (темная, похожая на корону, комната), сияние которой направляло космические челноки, приземлявшиеся в Сиппаре.

— Если нет больше вопросов, — сказал Васильев, — то устроим небольшой перекур, как говорили в недоисторические времена. Теперь за ряд лет незапретительной, но разумной пропаганды о вреде табака ряды курильщиков уменьшились в разы. Но если среди вас есть еще неподдающиеся перевоспитанию, то в конце коридора справа специальное помещение, где вы сможете «отвести душу», а сюда сейчас подадут кофе и фрукты, и мы с вами тоже сможем «отвести душу» и снова приступить к работе.

«Громадье» трактатов на ложной основе

Определенное Васильевым время на перерыв подходило к концу, и участники Делового клуба начали возвращаться в конференц-зал. Последними дружно, можно сказать, гурьбой, хлынули в зал те, кто до этого пребывал в курилке.

— Ну как, «освежились»? — встретил их шутливым вопросом Васильев.

— Все в порядке! — бодро ответствовали стойкие курильщики.

— Что же, тогда можем продолжить нашу работу. Думаю, нам негоже следовать примеру католиков, игнорирующих женщин, считая их второстепенными членами общества. Слово доктору философских наук, профессору Семиркановой. Вам слово, Лидия Владиславовна, — обратился Васильев к светловолосой миловидной женщине, сидевшей в конце стола.

— Прежде всего мне хотелось бы поблагодарить редакцию за прекрасный материал, посвященный 90-летию Никиты Николаевича Моисеева, — сказала Семирканова, вложив в слова интонации искреннего чувства. — Скажу честно: его огромный вклад в науку для меня и моих коллег по университету и демократической партии, членом политсовета которой я являюсь, было откровением. После изучения книги Моисеева «Быть или не быть... человечеству?» мы готовим соответствующие изменения в программу партии.